Как говорить с детьми о войне, репрессиях и 1990-х?

История, если поглубже копнуть, полна противоречий, и главное — объяснить, что это нормально, считают эксперты.
В Центре Гиляровского обсудили, как говорить с детьми о сложных вопросах истории, особенно в ситуации, когда государство, с одной стороны, пытается унифицировать программу, и внедряет единый учебник, с другой, норовит менять свою точку зрения на события прошлого.

«Я прекрасно помню, как прошлый президент Дмитрий Медведев говорил, что пакт Молотова-Риббентропа — это произвол. Действующий президент Владимир Путин считает, что договор был необходим для обеспечения обороноспособности страны. Два принципиально разных взгляда на то, что произошло в 1939 году», — отметил модератор дискуссии журналист и телеведущий Михаил Фишман.

Если у нас и есть какая-то проблема с преподаванием истории, она заключается в том, кто пришел работать в школу, с каким багажом, а вовсе не в учебниках, считает основатель одной из первых частных школ в России — «Европейской гимназии» — Ирина Боганцева.

«Учитель — сложившийся человек, личность. У него есть определенная точка зрения. И когда звенит звонок, закрывается дверь, учитель остается с классом наедине. В этот момент никакое государство не может ему вменить что-либо или помешать что-либо сделать. Вопрос только в том, что он хочет до детей донести. У государства, конечно, есть мания величия. Правительство думает, что оно нами руководит. Сказал один президент, и мы все преподаем вот так, сказал другой — и мы тут же перестроились, стали думать и говорить по-другому. И кто-то, действительно, так делает. Но дело тут не в учебниках, не в методических пособиях. Кроме них у каждого учителя есть в распоряжении Интернет. И если он хочет накопать что-то к своему уроку — такое или совсем противоположное — он все найдет. Поэтому я очень хладнокровно отношусь к спорам по поводу единого учебника. Я работала в советское время, когда даже мысли не могло быть о том, что учебников несколько, и все — разные. Тем не менее, вариации все же были. Не в очень большом диапазоне. Но не потому, что учителям что-то запрещали, а потому, что они сами так думали.

Я рассказывала про шесть преимуществ социализма, которые я сама же и изобрела, потому что иначе этот материал было не объяснить. Это был учебник, который я не просто ребят не могла заставить прочесть, я сама его не могла воспроизвести. А потом прошло время, и я поняла, что это все чушь собачья. Но это должно было случиться в моей голове», — отметила Боганцева.

«Я тоже начинала работать в советские годы, и до сих пор помню наизусть 10 признаков развитого социализма, которые мы с детьми записывали в тетрадочку, — рассказала учитель истории в школе «Класс-Центр». — А потом советский вождь Константин Черненко заявил, что социализм у нас еще не вполне развитой, ему только предстоит развиться. Тогда я пришла в школу и говорю: открываем конспекты и переписываем. Так тоже работали. И в то же время даже в советские годы я рассказывала о ГУЛАГе, о репрессиях, о большом терроре, об открытых процессах. Директор меня за это ругала, тем не менее, я старалась это делать.

Поэтому я считаю, что проблемы учебника не существует. Абсолютно отвратных учебников сейчас нет. Есть те, которые сглаживают, которые написаны с явно консервативной позиции. Но, будем откровенны, дети не увлекаются чтением учебников. Мы работаем визуальными средствами. Я очень люблю включать в программу отрывки из фильмов — документальных и художественных. Мы проводим дискуссии, круглые столы. Ребята отстаивают две противоположные точки зрения, опираясь на документы, на показания свидетелей и так далее, а зрители решают, кто был более убедителен. Недавно, например, спорили на тему: «Октябрь: великая революция или великая катастрофа».

«В прошлом году я стала работать с музеем истории ГУЛАГа. Сначала мы были на лекции, потом сразу пошли на спектакль «И дольше века длится день». После спектакля было обсуждение: 10-11 классы московских школ. Это было здорово. Тема репрессий легла на эмоциональную почву, и уже никто их не переубедит, что этого не было или это было нормально, и даже полезно. Государство — государством, а мы свой примус починяем», — отметила педагог «Класс-центра».

По словам Боганцевой, история, если поглубже копнуть, полна противоречий, борьбы разных интересов. Это ее естественное состояние. Главное — объяснить детям, что это нормально.

«У Стругацких в «Гадких лебедях» есть такой кусок: волчица учит волчонка — «кусай так же, как я», зайчиха учит зайчонка — «убегай так же, как я». Но когда человек начинает учить своего детеныша — «думай так же, как я», — это преступление. Другое дело, когда мы говорим: «Посмотри, что было, и что из этого вышло. А теперь подумай, как сделать по-другому». И это возможно при любом учебнике», — добавил директор школы «Класс-Центр» Сергей Казарновский.

По его мнению, настоящее образование возникает тогда, когда факт подкрепляется эмоцией. Например, два года назад в «Класс-Центре» параллельно с основной программой по истории шел проект «Поэты после ХХ съезда». Лектор читал детям Вознесенского, Рождественского, Бродского, и даже Жванецкого. За это время таким образом он сумел рассказать ребятам, что такое культ личности, ХХ съезд, карибский кризис. Кто такие Солженицын и Твардовский. Про Новый мир, снятие Хрущева и 1968-й год. «И это были настоящие уроки, потому что здесь факт был связан с образом», — отметил Казарновский.

Кроме того, по словам директора, классическое образование всегда предполагало наличие театра в школе. Это была обязательная вещь, добавил он. И это тоже один из способов говорить с детьми об истории.

«К сожалению, к самым проблемным вопросам российской истории — ХХ веку — дети подходят достаточно поздно, в старшей школе. К этому моменту они уже многое слышали, и почти обо всем составили свое мнение. И с этим приходится работать. Чтобы мы стали единомышленниками, нам нужно находить способы ввести их в мир истории ХХ века раньше — в пятом-шестом классе. Не преподавать, конечно, но познакомить. И мы находим такие способы. Например, есть проект — кочующая выставка-музей Анны Франк. Приезжает команда со всеми материалами, и дети сами делают экспозицию, готовят экскурсии. Такой музей был у нас в школе в прошлом году. Через эти экскурсии прошли все дети и все педагоги.

Каждый год к нам в школу возит свои экспозиции «Мемориал». Недавно была выставка «Папины письма». Это трогательный материал, он непосредственно про детей, но его невозможно предъявить, не погрузившись так или иначе в нашу историю», — отметила Боганцева.

Но, по словам руководителя образовательного центра «Музея ГУЛАГа» Константина Андреева, все педагоги разные. «Есть такие, как Ирина Владимировна (Боганцева — «Росбалт»), но есть и другие, которые отдают нам класс, а сами идут кофе пить», — отметил он.

В результате, по словам ведущего встречи Михаила Фишмана, сейчас все устроено таким образом, что люди получают совершенно разные представления о том, как все было на самом деле. «Есть школьники, которым повезло. У которых хороший учитель истории, который понимает, что можно без учебника, что можно не в лоб, что можно поставить спектакль, поехать в музей. А есть школьники, которым не так повезло», — заметил он. Что остается последним — большой вопрос.

Анна Семенец

------------------------------------------------------------------------------

Актуальный архив 

ИДЕАЛЫ СОВРЕМЕННОЙ МОЛОДЁЖИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРИНЦИПА  «ТОЖДЕСТВА МЫШЛЕНИЯ И БЫТИЯ»

Тот, кто знакомился с хорошей, настоящей философией, знает, что принцип этот, например, у Бенедикта Спинозы (1632-1677) сформулирован так: порядок идей должен соответствовать порядку вещей.

Для человека же молодого это, как минимум, означает то, что Идеалы его не должны быть оторваны от его же реальной Жизни («порядка вещей»).

Но, согласитесь: порядок вещей – это на сегодняшний день такая «вещь», которую мало кто (даже и из взрослых!) способен хоть сколько-нибудь внятно и разумно нам пояснить. А уж если взять, например, такой авторитетный для всех слой взрослого народонаселения, как слой образованных и учёных («профессионалов», «специалистов» или «экспертов»), то впору и за голову схватиться, и в уныние впасть…

Судите сами: все они – пережили 1991 год! Стало быть, судьба у них общая, А мысли – разные! Как же нам, молодым, это явное несоответствие понять? Одни утверждают, что год этот – хорош ,   другие – что «плох»…

Одни говорят, что …до 91-го «было лучше», а стало - хуже. А другие же, наоборот – что «после 1991 г. стало лучше», а было хуже. Третьи, что «до» и «после» – всё «один чёрт!»

Одни говорят, что «сами виноваты» во всем, вторые – «виновата заграница». Третьи – что «никто не виноват»!

Один же из нас в то время в детсаде под стол ходил! Поди, разберись теперь тут…

Впрочем, на этом «базаре мнений» просматривается и такая, общая для них для всех, цена: те, кто охотно нам, молодёжи, сегодня «разъясняют», - (все, как ОДИН!) - дают пояснения разные, а вот поведение при этом демонстрируют одно на всех. А именно: все они сделали карьеру; все позащищались и «остепенились»; все заимели «своё дело»; каждый счастливо избежал судьбы «маргинала»! Наконец, никто из них, уж совершенно точно, за последние 15 лет – НЕ ГОЛОДАЛ…

Словом, самая главная для молодёжи Инстанция - взрослые – все авторитетно нас поучают. А именно: УЧАТ говорить одно; думать другое, делать же – третье! Короче, «порядок идей» и «порядок вещей» во взрослой жизни и в поведении их не только не соответствуют, но и явно противоречат друг другу! – ежели это по-философски говоря…

Философия старого «советского парткома», который, как сквозь стену, «невидимкой» прошёл через 91-й год, всё это охарактеризовала бы так: «бытие и сознание – противоречат друг другу». При этом, противоречат совершенно по-детски! – добавим мы уже от себя. Ведь только ребёнок и согласился бы называть такое положение вещей - «обществом». И дать формальное «согласие» на то, что он-де, в нем… «живёт». (Благо, что свидетельство о рождении он в состоянии весьма-весьма «бессознательном» получает…) А ведь члены этого всепроникающего «парткома-невидимки» и сегодня активно «участвуют» в формировании идеалов современной российской молодёжи…

Не сомневаюсь, что и Спиноза, и, солидарные с ним, такие почтенные представители взрослого мира, как Сократ и Платон, Аристотель и Гегель, А.Лосев, Г.Плеханов и Иван Ильин – все как один от такой «педагогики» в тихий ужас бы пришли… А самим-то молодым, каково?

Вот почему не «диссертационная», а настоящая, научная педагогика так прямо нынче нам и говорит: ВЗРОСЛЫЕ – ЭТО ДУРНЫЕ… ДЕТИ! (см.: Молчанов В.А. «Все мы родом из детства!», В сб.: Россия в III тысячелетии…, Екатеринбург 2003 г., с.39.)

Согласитесь, что когда взрослый передаёт свои идеалы молодому человеку («социализирует» его, например), то он - делится с ним. По-латыни, «разделить» – значит обобществить, «сделать совместным», общим… Как условие для этого: между «головой» взрослого и его же взрослым «седалищем» никакой такой «пропасти» и быть не должно. А как результат: возникает общественное бытие, в качестве солидарности поколений в их же совместной жизнедеятельности. Способность к «общению», к беспрепятственному и недвусмысленному «со-общению» друг другу, способность к ОБЩЕСТВУ, стало быть…

Человеческому обществу, по научному говоря! Так – у взрослых людей, т.е. тех, которые членами хорошей философии являются…

А вот ранее обрисованный же «порядок вещей», что преподан нам всем теми взрослыми, что «членами 1991 года» пребывают, то он гарантирует нам лишь одно. А именно: неизбывное противоречие между «прошлым и настоящим», Словом и Делом, между взрослыми «одними» и взрослыми «другими», между «Головой и Седалищем»… И добро бы еще своим собственным! А то ведь и того обидней: об чужое… «Выше-стоящее» седалище, не по своей вине и воле, биться раз за разом приходится!!!

На языке научном – это «Культ личности ближайшего Начальства» называется!

Увы, увы… Ничего другого «мир взрослых» нынешнему юношеству в принципе пока предложить и не в состоянии.

Изложенная же в этих тезисах позиция, в мире «остепенённых взрослых», носит название «философского пессимизма». Философия же в нём, однако, ничуть не виновата. В пессимизме этом - настоящая философия не причём !

Как утверждал один, не запятнанный «советским парткомом», молодой ученик Гегеля (1770-1831), «не только Философия должна стремиться к действительности, но и Действительность должна стремиться к философии».

Дело, по-видимому, в том, что нынешнее «общественное бытие» – само по себе философии не достойно. А «хозяином» то бытия этого – взрослые с «авторитетом» и являются. Сегодня они охотно и наперебой предлагают молодым свои мнения. Разные – на любой вкус. А хочешь – так (за особую плату) и «особенные» мнения какие-нибудь тебе предложат. (Ведь образование-то и само платное нынче у них - для нас!)

Беда в том, что никто из них только вот ЗНАНИЯ нам предложить не дерзает. И не случайно.

Ибо Знать – значит взять ВСЮ ПОЛНОТУ ответственности прежде всего (и исключительно) НА СЕБЯ САМОГО!

За что же? А за всё, что со страной за последние 15 лет случилось. Стало быть, и за нас – молодых. ПО СПРАВЕДЛИВОСТИ ! Тогда-то только и возникнет в обществе место для «идеалов». Да и само «общество» возникнуть наконец сможет. Общество, в котором справедливости и идеалов хватит на всех.

Алексеев В.А., студент Х первого курса УГТУ-УПИ.

Педагогическое общество России по Свердловской области.