Замораживание средств в бюджете: деньги России – не для России?
Динамика бюджетного процесса и подготовленные правительством планы свидетельствуют: несмотря на концентрации расходной части бюджета на выкармливании финансовых спекулянтов деньгами российских налогоплательщиков (при помощи безудержного, бессмысленного и убыточного с экономической точки зрения наращивания внутреннего государственного долга), главным реальным приоритетом федерального бюджета было и остается замораживание в нем средств, предназначенных для развития страны.
В 2022-2024 годах предусмотрено ежегодное пополнение ФНБ на 2,6-3,4 трлн.руб. – при том, например, что ежегодное использование средств ФНБ на софинансирование пенсионных накоплений запланировано на уровне 361-3,2 млрд.руб., то есть на три порядка меньше.
Не стоит забывать, что ФНБ был создан в 2007 году именно для покрытия дефицита Пенсионного фонда, и все происходящее с ним в последние годы является тяжким бюджетным нарушением – нецелевым использованием бюджетных средств.
Бюджетные документы предусматривают повышение минимального объема ФНБ, по достижении которого допускается использование его средств на реализацию инвестиционных проектов, с нынешнего порога в 7% ВВП почти в полтора раза – до 10% ВВП. Это блокирует возможности использования накопленных резервов для решения главной экономической задачи, объективно стоящей перед современной Россией, - комплексной инфраструктурной модернизации.
Внося под диктовку МВФ данное требование в федеральный бюджет, привластные либералы ссылаются на президента РФ В.В.Путина, который по итогам состоявшегося 28 сентября 2021 года совещания по экономическим вопросам поручил правительству рассмотреть вопрос о целесообразности повышения данного порога с 7 до 10% ВВП, исключив из этого правила 2,5 трлн.руб., направляемые на отдельные инвестиционные проекты, перечень которых должен быть утвержден впоследствии (в том числе 900 млрд.руб. – на создаваемый в Усть-Луге газохимический комплекс).
Однако даже с учетом того, что «рассмотреть вопрос» отнюдь не означает «сделать именно так», поручение президента позволяет направлять средств ФНБ на депозиты в Банк России с последующим предоставлением их государственным банковским институтам развития (как минимум – ВЭБу и ВТБ) для реализации долгосрочных инвестиционных проектов. Это кружной, избыточно затратный, сложный и неоднозначный путь (на 1 октября 2021 года федеральный
бюджет разместил не из средств ФНБ на банковских депозитах 3,01 трлн.руб., но без видимых инвестиционных последствий), хотя с точки зрения инвестиций это все равно лучше, чем ничего, - но составители бюджета проигнорировали предоставленную им президентом В.В.Путиным возможность.
Всего же за три года ФНБ предполагается увеличить еще на 9,4 трлн.руб.: с 13,9 на конец 2021 года до 23,3 трлн. на конец 2024 (что вполне сопоставимо со всеми расходами федерального бюджета, запланированными на 2024 год, - 26,4 трлн.руб.). Намеченное увеличение ФНБ повысит его долю в ВВП за 2021 год с 10,9 до 11.2%, за 2022 – до 12.4, за 2023 – до 14,2 и за 2024 – до 15,2%.
Возможность направления 2.5 трлн.руб. из ФНБ (в соответствии с поручением президента РФ) на крупные инвестиционные проекты в бюджете не отражена.
Принципиально важно, что, сосредотачивая внимание исключительно на ФНБ, разработчики бюджета отвлекают внимание изучающих его от реальных масштабов планируемой ими заморозки средств в бюджете (и, соответственно, от реальных масштабов средств, выводимых ими из экономики России).
Ведь в ФНБ оформляется лишь часть (пусть и преобладающая) неиспользуемых остатков на счетах федерального бюджета. Так, по официальным данным Минфина («оперативная информация об основных характеристиках федерального бюджета за январь-сентябрь 2021 года»), остатки на счетах федерального бюджета составили на 1 октября 2021 года 15,9 трлн. руб. (увеличившись с начала года на более чем 2,4 трлн.руб.) и, кроме того, «средства на депозитных счетах за счет средств федерального бюджета» (не учитываемые в составе ФНБ; эти депозиты открыты в Банке России) – еще 3,0 трлн.руб. (это новация текущего года: на начало года таких средств не было).
Таким образом, общий объем замороженных в федеральном бюджете средств составляет 18,9 трлн.руб. и превышает предусмотренные бюджетом-2021 его годовые доходы (причем за 9 месяцев эти остатки выросли на 5,4 трлн.руб., или в 1,4 раза). Однако в ФНБ учтено лишь 13,9 трлн. – менее трех четвертей бюджетных резервов (ликвидная часть ФНБ, которая может быть использована в любой момент без каких бы то ни было потерь, составляет лишь 8,3 трлн. – менее 60% ФНБ и 44% всех неиспользуемых остатков бюджетных средств).
Поэтому, включая в проект бюджета расчеты только по ФНБ, Минфин не только занижает доступные анализу общества размеры замороженных в бюджете средств налогоплательщиков, но и отвлекает внимание от остальных колоссальных остатков на счетах бюджета, управление которыми осуществляется им абсолютно произвольно и без реального контроля.
Превратив заведомо бесплодное и откровенно вредное замораживание денег налогоплательщиков в федеральном бюджете в главный (помимо субсидирования финансовых спекулянтов заведомо ненужными бюджету займами у них) приоритет социально-экономической политики правительства, Минфин сделал уплату налогов очевидно бессмысленным занятием: налогоплательщики ясно видят, что их средства, перечисляемые в бюджет, не пойдут ни на что хорошее, а будут заморожены правительством.
Фундаментальные причины этого общеизвестны и не особо скрываются.
Прежде всего, для носителей современной либеральной идеологии (считающей высшей целью служение глобальным финансовым спекулянтам, но не своему народу) в принципе недопустима сама мысль о возможности развития России: оно может привести к возникновению в ней конкурентов глобальным монополиям, а направленные на развитие страны деньги уже не могут быть украдены, выведены за рубеж и стать финансовым ресурсом глобальных спекулянтов. Поэтому либералы нетерпимы ко всякой реальной (а не прикрывающей воровство) попытке технологического, хозяйственного или социального развития России: такая попытка, даже неудачная, означает в их логике наглое, беспардонное и не имеющее оправдания ограбление их хозяев. Недаром председатель Банка России Набиуллина отмечала накануне начала распространения коронавируса, что «бюджетное правило» не даст экономике России расти быстрее 1,5% в год даже при удорожании нефти до 100 долл/барр.
Второй причиной блокирования развития является сама либеральная идеология, запрещающая активное государственное вмешательство в экономику всем, кроме США (которым оно разрешено в силу уникальности их положения: формально американское государство является на деле оргструктурой глобального управляющего класса). Вне США государство должно быть «ночным сторожем с министерской зарплатой» и не сметь выполнять свою главную функцию – организовывать развитие (давным-давно доказано, что в основе успеха всех якобы коммерческих технологических прорывов лежат именно государственные программы), чтобы не посягать на глобальное доминирование США.
Третья причина - стандартная монетаристская мантра: «рост бюджетных расходов неминуемо ускорит рост цен». Понятно, что она не имеет отношения к реальности: бездефицитный бюджет (или бюджет, дефицит которого покрывается внутренними займами) просто перераспределяет деньги, не увеличивая их объем в экономике, что не может усиливать инфляцию даже по монетаристским догмам.
Эти догмы опровергнуты и экспериментально: систематическое скачкообразное увеличение расходов бюджета в декабре каждого года
(как правило, в 2-2,5 раза по сравнению со средним уровнем предшествующих 11 месяцев) не оказывает, как показывают многолетние наблюдения, самостоятельного влияния на инфляционную динамику.
Отметим, что при покрытии дефицита бюджета внешними займами или эмиссией денежная масса в экономике действительно растет, - но это может (и то не обязательно) ускорить инфляцию лишь при избытке денег, а не при наблюдаемой сейчас (вместе с профицитом бюджета) их острой нехватке.
И, наконец, развитие страны и вывод людей из бедности - более важные задачи, чем снижение инфляции. Жертвовать ими ради улучшения статистики невозможно, если исходить из интересов своего народа, а не его врагов или конкурентов. При этом стандартные либеральные методы снижения инфляции организацией денежного голода, навязываемые всей слабой части мира МВФ, делают успешное развитие гарантированно невозможным и превращают целые регионы в рабов глобальных монополий.
Четвертая причина – широко и бездумно используемая официальной пропагандой «необходимость резерва на черный день». Между тем понятно, что сам этот «черный день» и его постоянная угроза как раз и является порождением политики вывода из оборота денег, жизненно необходимых на развитие: если эти деньги своевременно вкладывать комплексное развитие, «черного дня» просто не будет, так как даже внешние кризисы нанесут лишь ограниченный ущерб.
Классический пример этого дала разница последствий кризиса 2008-2009 годов для китайской и российской экономик: первая, вкладывавшая средства в модернизацию, замедлила рост с 14 до 9%, а вторая, отказывавшая себе в необходимом якобы ради «черного дня», сорвалась с 5%-го роста в 8%-й спад.
Принципиально важно и то, что максимальная величина действительно необходимых резервов давным-давно установлена экономической наукой. Еще по итогам кризиса 1997-1999 годов был выведен международно признанный «критерий Редди» (назван в честь выдвинувшего его управляющего Центральным банком Индии): для гарантированного обеспечения стабильности национальной валюты без ограничения трансграничного движения капитала международные резервы должны составлять сумму трехмесячного импорта товаров и услуг и всех видов годовых выплат по внешнему долгу (основная сумма и проценты, частного и государственного долга).
Для России эта сумма по состоянию на 1 октября 2021 года составляла менее 223 млрд.долл. – лишь 36,4% от ее международных резервов (611,9 млрд.долл. на 1 октября). Таким образом, не менее 389 млрд.долл. (27,9 трлн.руб.) – помимо 9,3 трлн.руб., являющихся
рублевой частью неиспользуемых бюджетных остатков (так как резервы бюджета не должны превышать возможного кассового разрыва, что при минимально профессиональном его исполнении является пренебрежимой в его масштабах величиной), то есть всего 37,2 трлн.руб. – может и должно быть направлено на развитие России в любой момент.
Даже незначительной части этих колоссальных, не представимых средств достаточно для того, чтобы заново построить и полностью преобразить нашу страну.
Справедливости ради надо отметить, что во время болезненных и разрушительных девальваций и 2008, и 2014 годов международный резерв всегда был заметно выше необходимого для гарантированного обеспечения стабильности курса рубля уровня. Однако это является лишь убедительным доказательством искусственности, сугубо политического характера девальваций, проведенных под прикрытием соответствующих кризисов.
Абсурдность обоснования замораживания денег в бюджете под предлогом спасения от «черного дня» такова, что ее отверг даже сам автор этой политики (неуклонно реализуемой с 2004 года), нынешний председатель Счетной палаты Кудрин. Правда, открестившись от обоснований своих коллег, он назвал пятую, возможно, самую оригинальную причину: защиту экономики от чрезмерного укрепления рубля.
В самом деле: если Россия зарабатывает слишком много валюты, ее приток на валютный рынок при ограниченном предложении рублей может привести к чрезмерному укреплению рубля, подрывающему конкурентоспособность производства. По версии Кудрина, Минфин спасает страну от этой опасность, изымая в бюджетные резервы излишки зарабатываемой Россией валюты.
Однако значительно более простым и эффективным с точки зрения развития национальной экономики способом защиты от чрезмерного укрепления рубля является его эмиссия в соответствии с масштабами притока иностранной валюты.
Такая эмиссия рублей не будет инфляционной в силу 100%-го валютного обеспечения и может быть свободно направлена государством на решение любых стоящих перед ним задач.
Кроме того, стабильность рубля (в том числе защита экономики от его чрезмерного укрепления) находится далеко вне компетенции Минфина и входит в круг прямых обязанностей Банка России, который обладает для решения соответствующих задач широким набором разнообразных и значительно более эффективных инструментов, чем грубое и бесплодное, дискредитирующее власть и уничтожающее стоимость (так как замороженные деньги «сгорают» в огне инфляции, в
том числе долларовой) накопление ничем на практике не ограниченных бюджетных резервов.
Наконец, важным, шестым фактором либеральной стратегии замораживания денег налогоплательщиков в федеральном бюджете является и сугубо аппаратное обстоятельство: главным ведомством страны объективно является то, которое выполняет главную функцию государственной политики. Пока таковой остается накопление в бюджете неиспользуемых остатков, главным ведомством (более влиятельным, чем все остальное правительство вместе взятое, включая премьера) остается Минфин. Если главной функцией государства станет развитие, главным станет профильное ведомство, обеспечивающее и организующее это развитие (не важно, какое именно), - а Минфин займет естественное для себя подчиненное положение аналога финансового директора. Такое низвержение с административного Олимпа видится любому руководству Минфина катастрофой, во избежание которой оно готово пойти на блокирование социально-экономического развития России, - вплоть до, вероятно, ее разрушения.
Вместе с тем, помимо глубоких стратегических и ценностных причин, у лихорадочного накопления бюджетных резервов может быть и еще одна, сугубо оперативная.
Смыслом лихорадочного накопления бюджетных резервов может быть борьба за власть. Ведь с приходом президента В.В.Путина либеральный клан утратил всю полноту власти, которая была у них в благословенные для них и чудовищные для остальной России 90-е годы, и теперь, похоже, опираясь на контроль за социально-экономической политикой (а также частью культуры и внутриполитического управления), хочет вновь ввергнуть нас в тогдашнюю реальность. Для этого его представителям объективно, вне зависимости от их личных пристрастий и намерений, необходимо довести страну до такого отчаяния, чтобы люди перестали жалеть уже не только себя, но и своих детей, — и чтобы мы, как на Украине, сами разорвали свою страну в клочья на заботливо срежиссированном Западом Майдане, отдав ее в руки Запада и его либеральных ставленников.
В самом деле: практически вся социально-экономическая политика привластных либералов (как минимум, с повышения пенсионного возраста в 2018 году, а то и с реформы электроэнергетики «по Чубайсу, а не по уму» в 2003), насколько можно судить, направлена на организацию в России Майдана, – на то, чтобы довести народ до отчаяния и на его плечах, свергнув его руками законное политическое руководство страны, вернуть себе всю полноту власти, утраченную по итогам дефолта 1998 года (когда либералы вместе с тогдашними олигархами разворовали бюджет, а потом объявили об этом, сославшись на удешевление нефти и Устав МВФ).
Сохранение либеральной социально-экономической и, в частности, бюджетной политики (при которой в день объявления президентом В.В.Путиным здравоохранения одним из трех главных приоритетов в 11 регионах страны было радикально ограничено плановое медицинское обслуживание граждан, что создало угрозу жизням огромных масс людей) делает эту перспективу угродающе вероятной.
Понятно, что как минимум несколько месяцев после государственного переворота страна (или обломки) будет находиться в хаосе, и даже самим либералам, занятым террором, будет не до налогообложения.
Возможно, лихорадочно накапливаемые сейчас под прикрытием «бюджетного правила» колоссальные бюджетные резервы – плоды отнюдь не пассивной политики отказа от развития, а, напротив, активной политики подготовки к свержению законной государственной власти, призванной обеспечить «запас прочности» новой, неизбежно (просто в силу самой природы современного либерализма, служащего глобальным спекулянтам и «большой цифре» против лишаемого даже биологических прав народа) террористической власти.
Поэтому, скорее всего, в полной мере осуществить бюджетные планы на период до 2024 года не удастся: в эти три года политика вымаривания страны искусственно созданным денежным голодом либо будет кардинально изменена на политику развития, либо в силу своей разрушительности подорвет Россию, обвалив нас в Смуту, которая (в силу этноконфессиональных противоречий и значимого политического влияния этнической преступности, в том числе управляемой извне) может быть даже хуже украинской.
С учетом враждебного и почти всеобъемлющего давления Запада бюджет на 2022-2024 годы можно считать бюджетом государственного переворота, ибо он объективно направлен на доведение общества до крайней степени отчаяния и действий по памятному принципу 1991 года «лучший ужасный конец, чем ужас без конца».
* * *
Таким образом, политика государства, намеченная на 2022-2024 годы и отраженная в бюджете, не имеет отношения к провозглашаемой политике модернизации и, более того, способна нанести России существенный (а возможно, и невосполнимый) ущерб.
Сталкиваясь с растущими социально-экономическими ожиданиями общества, эта политика неминуемо будет порождать рост негодования, которое последовательные действия государства могут (особенно при наличии весьма эффективных и влиятельных внешних и внутренних провокаторов) легко перевести в открытую, массовую и реализуемую на практике ненависть.
Политические последствия этого очевидны: государство ставит себя перед необходимостью достаточно быстрого и тяжелого выбора.
Один путь - кардинальная смена социально-экономичес-кой политики и решительный переход от спекулятивного и коррупционного уничтожения страны к ее развитию.
Комментариев нет:
Отправить комментарий