Идеология перестройки не приходит ниоткуда. Она рождается из реального опыта масс по обновлению социализма, из реальных дел, из борьбы за перестройку. А в борьбе этой неизбежно возвращение к опыту прошлого. К урокам Ленина, стало быть.
«Однажды, - пишет в своих воспоминаниях о В.И.Ленине американский публицист Альберт Рис Вильямс, - его посетила делегация рабочих в связи с возникшим у них вопросом: не может ли он декретировать национализацию их предприятия.
- Конечно, - сказал Ленин и взял со стола чистый бланк, - если бы всё зависело от меня, то всё решалось бы очень просто. Достаточно было бы мне взять эти бланки и вот тут проставить название вашего предприятия, здесь подписаться, а в этом месте указать фамилию соответствующего комиссара.
Рабочие очень обрадовались и сказали:
- Ну вот и хорошо.
- Но прежде чем подписать этот бланк, - продолжал Ленин, - я должен задать вам несколько вопросов. Прежде всего, знаете ли вы, где можно получить для вашего предприятия сырьё?
Делегаты неохотно согласились, что не знают.
- Умеете ли вы вести бухгалтерию? – продолжал Ленин. – Разработали ли вы способы увеличения выпуска продукции?
Рабочие ответили отрицательно и признали, что они, считая это второстепенным делом, не придавали ему серьёзного значения.
- Наконец, товарищи, позвольте узнать у вас, нашли ли вы рынок для сбыта своей
продукции?
Опять они ответили «нет».
- Так вот, товарищи, - сказал Председатель Совнаркома, - не кажется ли вам, что вы не
готовы ещё взять сейчас завод в свои руки? Возвращайтесь домой и начинайте над всем этим работать. Это будет нелегко, вы будете иногда ошибаться, но приобретёте знания и опыт. Через несколько месяцев приходите опять, и тогда мы сможем вернуться к вопросу о национализации вашего завода…»
Такой вот примечательный был разговор. Теперь, по прошествии 70 лет, мы можем подводить итоги, как именно был исполнен этот ленинский совет рабочим: не обольщаться формальным обобществлением средств производства, стать реальными хозяевами, т.е. обобществить его на деле. Или же, другими словами, по всем правилам науки о коммунизме – построить полный социализм.
Найти ответ на этот вопрос и попытался С. Андреев, автор статьи «Причины и следствия». Споры по её поводу неизбежны. Но бесспорно одно: автор осуществил реабилитацию классового подхода к социализму. А это – самый настоящий гражданский подвиг, ежели судить по меркам сегодняшнего дня. И вот почему.
Скажем прямо, подход этот у нас перед общественным сознанием сильно дискредитирован. При помощи целой системы «аргументов». Каких именно? Да вот они.
Аргумент первый: мы строим коммунизм. Коммунизм – общество бесклассовое. Поэтому чем ближе мы к социальной однородности, тем дальше отстоим от классового подхода. Ибо стирание классовых граней – это вовсе и не классовая борьба.
Аргумент второй: из истории известно, что рождение классового общества и европейской цивилизации было связано с эксцессами. От них, скажем, пострадал и основатель спартанского государства законодатель Ликург. Однажды его отец, разнимая дерущихся граждан, получил удар кухонным ножом и умер. Отсюда вывод: ежели классовая борьба в истории человечества возникла в форме поножовщины, то «поножовщина» по сути своей и есть классовая борьба. А какой же порядочный человек выскажется за поножовщину! Так что выбирай: либо классовый подход, либо гуманизм.
Аргумент третий: ежели рабочий владеет своим марксистско-ленинским мировоззрением, то он -–человек сознательный. Сознателен тот, кто культурен. А уж культурой-то по самому своему профессиональному положению владеет интеллигент. Следовательно, именно интеллигенту лучше всего известно, как именно и как лучше обустроить наш социализм.
Аргумент четвёртый: чтобы применять классовый подход, нужно быть дипломированным специалистом-обществоведом. Если же кто-то, не будучи таковым, вдруг осмелится применить классовый подход к жизни «без спроса», то на него немедленно обрушится град упрёков, подозрений и навешивание ярлыков. Ну, таких, например, как «субъективный метод в социологии», призыв к «разгрому», неклассовость и непартийность (см., к примеру, статью профессора В.Г.Нестерова «Демократизм культуры и культура демократии» в газете «Уральский рабочий» от 15 марта 1988 года.)
Между тем применять классовый подход – значит просто-напросто мыслить. То есть, за различными фактами видеть единство целого. За словами – мысли. За мыслями – дела, а за делами – интересы.
Не смущаться, когда единомышленники говорят по-разному. Но и не обольщаться, если люди с заведомо различными интересами одинаково говорят.
Грамотный классовый подход – не то же самое, что «подход дипломированный». Применять его грамотно – значит различать людей по фактам-поступкам, а не по «ярлыкам». А ведь как раз на солидной фактической основе и построена вся журнальная статья.
Теперь о её результатах.
Критиковать их можно по-разному. Можно «слева», а можно и «справа». Справа = за саму попытку классового анализа социализма или же за то, что анализ этот ведётся «без спроса». Слева – за то, что анализ этот проведён недостаточно последовательно, недостаточно корректно, либо же за то, что проведён он не до конца. Скажу так: под напором фактов реальной жизни автор получил во многом верные результаты. Но получил не столько благодаря, сколько вопреки своему методу анализа. И свидетельствует об этом факт очевидного противоречия автора самому же себе.
Так, настаивая на классовом статусе существующего ныне производственно-управленческого аппарата, автор справедливо замечает:«Слившихся воедино управленцев и инженерно-технический состав производств в настоящий момент уже не отделить друг от друга, как сиамских близнецов с общим кровообращением». Но вот некоторое время спустя он делает неожиданный вывод: «Интеллигенция классом не является».
Возникает резонный вопрос: разве не является интеллигентом инженерно-технический работник? И разве профессиональный управленец – это тоже не интеллигент? Не является ли принадлежность к интеллигенции паролем на вход в лоно двух её крупнейших отрядов, объединил которые, по мысли самого же автора, ярко выраженный классовый интерес.
Вот авторский ответ: «Интеллигенция потому не может быть единым классом, что её разрозненные группы занимают различное место в системе производства». Чем ответ этот нас не удовлетворяет? Да тем, что рассуждением о том, может ли она быть единым классом, подменён вопрос самый интересный: а является ли классом она сама? Ежели она не является «единым классом», то что мешает ей быть «классом неединым»? Или, наоборот, способствует ей в том, чтобы им быть.
Не знаю, как читателям, а мне это напоминает такой вот логический ход: если каша съедобна, то вот пища съедобной не является…
Каждый из «близнецов» ( каша и пища, инженер и интеллигент) получил здесь как бы своё собственное «логическое кровообращение». Или, что то же самое, часть и целое оказались логически вовсе не связанными друг с другом, как «сиамские близнецы».
Социальные (и политические) следствия подобной логики таковы: настаивая на классовом статусе рабочих и крестьян, автор выводит интеллигенцию из-под лупы классового анализа, снимая с неё классовую ответственность за её вклад в социализм. А раз эта ответственность снята с интеллигенции как таковой, значит, в конечном счёте – и с такого её отряда, как администраторы и технические управленцы. Не значит ли это, что первых можно, как и требует подход классовый, оценивать по делам, а последних… ну, хотя бы и по словам? И не реабилитируется ли здесь невольно такое понимание классового подхода, когда он смешивается с навешиванием ярлыков?
Объяснить эти явные противоречия в концепции автора можно лишь одним: в проведении классового подхода ему не хватило того, что Маркс назвал «силой абстракции» в анализе форм общественной жизни. А не хватило вот почему.
Конечно, классы – это большие группы людей. Это – по Ленину, и это – так. Однако «большие группы людей» далеко не обязательно и не всегда будут являться классом. Постоянно растущая группа пенсионеров, например… То, что является одним из важных проявлений классовой сути, С. Андреев ставит на первое место и, следовательно, принимает за саму суть. Поэтому и контрмеры предлагает соответствующие: «Численность управляющих звеньев будет снижена настолько, что не станет уже играть роль классовообразующего признака».
Нужно сказать, что ленинское определение классов, приведённое в статье, является развёрнутым определением того, что сказал об этом в своём «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс: «В основе деления на классы лежит закон разделения труда». То есть, на труд умственный и физический, город и деревню, целеполагающий и целеисполняющий, живой и накопленный, труд как средство к жизни и труд как первая потребность жить. «Ясно, что для полного уничтожения классов, - писал Ленин, - надо не только свергнуть эксплуататоров, помещиков и капиталистов, не только отменить их собственность, надо отменить ещё и всякую частную собственность на средства производства, надо уничтожить как различие между городом и деревней, так и различие между людьми физического и людьми умственного труда». Другими словами (и это сегодня бесконечно важно!), частная собственность на орудия и средства производства есть лишь особый случай частной собственности на человеческие способности – общественного разделения труда, т.е. частной собственности как таковой.
Как учит в течение двадцати пяти веков своего существования философская наука, способностью всех человеческих способностей и является культура. Говоря проще, культура есть не что иное, как умение… уметь. Суть культуры такова, что для того чтобы овладеть ею, нужно быть просто-напросто человеком, и больше никем. В силу этого она – принципиально общее достояние всех людей. Но общественное разделение труда, коль скоро оно есть, создаёт ситуацию принципиально иную. Когда, например, ты обладаешь культурой не просто потому, что ты человек, а именно потому, что ты - «интеллигент».
С точки зрения строго социологической (а не морально-психологической) быть интеллигентом – значит обладать частной собственностью на культуру. Вот почему последний бастион частной собственности, по Ленину, падёт лишь после того, как исчезнет, скажем, различие между рабочим ВИЗа и выпускником УПИ (Верх-Исетский завод и Уральский политехнический институт в Свердловске). То есть всякое заведомое право на общие дела.
Конечно, не всякий интеллигент – управленец и не всякий управленец – бюрократ. Но что же именно делает одного тем, а того - этим? Различие между формальным и реальным обобществлением средств производства при социализме. Та дельфийская «расщелина», из которой, при определённых условиях, из интеллигента и может получиться бюрократ.
Так что же делать? – вслед за автором зададим себе вопрос. Ответ известен: поставить процесс обобществления труда рабочих под контроль самих же организованных рабочих. А формы этой самоорганизации давным-давно подсказала нам сама жизнь.
Экономически – это рабочий хозрасчёт или бригадный подряд. Социально – это подряд коллективный. Когда на подряд бригадный переводится под контроль рабочих и управленец, и идеолог, и инженер. Политически – это Совет трудового коллектива, орган хозяйственно-политического самоуправления рабочих на предприятии. Это замена народного контроля – контролем рабочим. Это, наконец, вновь появившийся сегодня на устах у многих ленинский Рабкрин. Идеологически – это умение видеть противоречия жизни под углом зрения интересов рабочего класса и с этих же позиций учиться разрешать их.
Ибо, как говорит Ленин, кто в наше время говорит о неклассовом социализме, того следует посадить в клетку и показывать как какого-нибудь австралийского кенгуру.
В.Молчанов,
кандидат философских наук
кандидат философских наук
«Урал», № 10, 1988. Тираж 90000.
Комментариев нет:
Отправить комментарий