Какой смысл у IQ?

IQ не имеет смысла: почему ум нельзя измерить

Издание New Scientist рассказало, что среднее значение коэффициента интеллекта в развитых странах (Великобритании, Дании, Норвегии, Австралии) вдруг начало падать, хотя стабильно росло последние 80 лет. Пока ученые пытаются выяснить, из-за чего это происходит, Look At Me разбирается, так ли уж важен показатель IQ и что он в действительности измеряет.
Эффект Флинна больше не работает
Новозеландский политолог Джеймс Флинн первым заметил связь между уровнем жизни и показателем iq. Развитие науки и образования, новые изобретения, улучшение жилищных условий, здравоохранения, питания, снижение уровня преступности — среди факторов, которые влияют на интеллектуальное развитие.

Так называемый эффект Флинна подтверждают и практически все локальные исследования. Например, в Дании тест на IQ должны пройти все люди, готовящиеся стать военными, — и так уже более 60 лет, причем тест, адаптированный в середине прошлого века, обновили лишь несколько лет назад. Средний результат при этом рос с каждым годом: с теми баллами, которые в 1950-х годах считались нормой, сегодня вас могут не принять на службу. Рост продолжался до конца 90-х, в 2000-х цифры застыли, незначительно колеблясь то в одну, то в другую сторону, а теперь пошли вниз. И не только в Дании: о схожих результатах докладывают многие университеты и исследовательские центры по всему миру.
На первый взгляд этому нет никакого логического объяснения: согласно эффекту Флинна, рост должен только набирать обороты. Более того, учёные из Университета Отаго — именно того, в котором Флинн вёл свои исследования, — добавляют к факторам роста еще и информационный поток. Число газет и журналов в середине XX века выросло во много раз, тогда же появилось телевидение, и люди, постоянно пропуская через голову большие объемы данных, научились проще усваивать любую новую информацию. Падение показателей совпало с массовым распространением интернета, что ещё сильнее запутывает.
Два объяснения этому явлению есть у самого Флинна. Первая версия — по статистике в развитых странах обеспеченные и добившиеся относительных успехов пары всё чаще заводят одного ребенка, в то время как многие многодетные семьи живут у черты бедности. Родители там не получили должного образования и не могут позволить оплатить колледж или университет детям, а плохие жилищные условия, согласно всё тому же эффекту Флинна, ведут к падению интеллекта. Эта гипотеза, во-первых, требует дополнительных исследований, во-вторых, состоятельна только в том случае, если гены действительно влияют на уровень IQ.
Гены и правда влияют на уровень IQ, причем значительно, говорится в результатах исследования американского психолога роберта пломина. Но у этого предположения есть множество противников: якобы Пломин и его коллеги не привели убедительных доказательств в пользу того, что из хороших семей умные дети выходят именно из-за генетических связей, а не из-за окружающей их комфортной среды. Вторая версия Флинна: высокий уровень жизни давно уже стал нормой для большинства развитых стран, уровень этот сегодня растёт незначительно или не растёт вовсе, из-за чего и средний IQ больше не поднимается.
IQ не измеряет, насколько вы «умный»
Тест, очень близкий к тому, что мы сегодня понимаем под тестом на IQ, в 1912 году разработал немецкий психолог Уильям Льюис Штерн. Он взял за основу разные задачи и головоломки XIX века и подвязал их под свою систему изучения детской психологии — результат частично напоминал параллельно разрабатываемый Альфредом Бине психологический тест. По сути, Штерн хотел создать методику оценки потенциала развития у детей, но все последующие IQ-тесты (в том числе и тест британца Ганса Юргена Айзенка, разработанный в 40-х годах и популяризовавший саму идею измерения IQ) предполагали вариации для взрослых.
Тест Айзенка по сегодняшним меркам — слишком устаревший и неточный. Но он так глубоко проник в университеты, исследовательские институты, а теперь уже и в интернет, что его не могут выветрить до сих пор. Если вы проходили тест на IQ в школе, это наверняка был тест Айзенка или одна из его многочисленных модификаций. При этом стандартизированный тест за 100 с лишним лет так и не появился: есть несколько десятков основных вариантов (Кеттела, Векслера и других психологов), а также несколько сотен их модификаций — и это если учитывать только тесты, которыми пользуются крупные учёные, и не брать в расчёт версии для разных возрастов.
Тест на IQ так или иначе проходили практически все, но многие затрудняются ответить, что же именно он измеряет. Самый популярный ответ — какой-то условный «ум». На деле средний тест на IQ определяет вашу способность анализировать новую информацию (как используя, так и не используя старую) относительно вашего возраста. При этом тесты специально разрабатывают таким образом, чтобы среднее значение было равно 100 очкам. Считается, что результат ниже 70 очков говорит о проблемах в умственном развитии, а вот так называемый «порог гениальности» сильно варьируется от версии к версии: где-то он начинается со 140 баллов, где-то — со 160.
Проходя один и тот же тест с небольшими перерывами, вы можете получить разные результаты, потому что на концентрацию значительно влияет ваше физическое и психологическое состояние. Но даже в потенциально стерильных условиях IQ-тестам далеко до высокой точности. Например, в варианте теста Айзенка, долго использовавшемся в США для того, чтобы проверять дошкольников в возрасте от 3 до 5 лет, был вопрос, какого цвета яблоко. Правильный ответ — сказать, что цветов много, и назвать некоторые из них, но высока вероятность, что трехлетний ребенок мог видеть только красные или только зеленые яблоки, и это никак не влияет на его умственные способности.
Некоторые версии теста Рудольфа Амтхауэра вообще задают вопросы на эрудицию («что измеряют в джоулях?») — ответ можно за секунду узнать в интернете или справочнике, от чего вы не станете способнее. Психолог У. Джоэль Шнайдер в интервью изданию Scientific American также напоминает, что средний тест на IQ даёт не только очень приблизительное, но и очень усреднённое значение, потому что складывается из нескольких субтестов, каждый из которых проверяет разные типы мышления. Таким образом, человек с выдающимся абстрактным мышлением и слабым вербальным с большой вероятностью получит средний результат.
Исследовательские центры используют более совершенные системы, выдающие не только средний балл, но и очень подробную статистику. Одну из таких программ под названиемCompositator разработал сам Шнайдер, хотя признаёт, что и она далека от нужной точности, а умный и успешный по всем видимым параметрам человек с заурядным или даже низким IQ — далеко не исключение. В своём блоге, во многом посвященном как раз измерению IQ, Шнайдер отмечает, что общественный интерес к тестам на коэффициент интеллекта и их результатам падает: их уже не воспринимают слишком серьезно. Это особенно заметно по американским работодателям: в 50-е годы, когда измерение IQ стало популярным, крупные компании хотели брать на работу только людей с высоким баллом и даже устраивали тесты прямо на собеседовании, но к 2000-м от такой практики почти полностью отказались.
Наконец, еще одна важная проблема тестов на IQ — строгая привязка ко времени. Известно, например, что Альберт Эйнштейн думал чрезвычайно медленно и не укладывался в отведённые сроки на экзаменах, но едва ли кто-то будет сомневаться в уровне его интеллектуальных способностей.
Люди с высоким IQ не правят миром
Есть несколько организаций, объединяющих людей с чрезвычайно высоким IQ. Mensa International примет тех, чей результат выше, чем у 98 % населения (то есть двух человек из ста). Хотя проходить вам всё равно нужно будет не стандартный IQ-тест, а специально переработанный. Prometheus Society гораздо строже: их тесты разработаны таким образом, чтобы их мог пройти лишь один человек из 30 тысяч. Организация растёт очень медленно: в 2013 году она насчитывала лишь около 130 членов.
Каких-то особенных достижений у членов Mensa и Prometheus нет. 68-летняя американская журналистка Мэрилин вос Савант, член Prometheus и рекордсмен Книги рекордов Гиннесса по баллам IQ с 1986 по 1989 год, ведёт колонку в журнале Parade, решает логические парадоксы, выпустила несколько книг и написала несколько пьес. Но вы вряд ли слышали хоть о чём-то, где она приложила руку, хотя по результатам теста это самая выдающаяся женщина в истории. Последний рекордсмен книги Гиннесса, кореец Ким Ун Ён, быстро осваивал математику и иностранные языки, решал задачки на скорость в передачах местного телевидения, но к своему 51 году тоже не отметился ничем по-настоящему значимым. В 1990 году Книга рекордов Гиннесса вообще перестала включать IQ-чемпионов в свои издания, объяснив это тем, что тестов слишком много, все они дают разные результаты и определить победителя невозможно.
Хотя средний IQ и правда падает по всему развитому миру, это ни на что заметным образом не повлияло, говорит Томас Тидл, профессор университета в Копенгагене и тот самый учёный, заметивший снижение среднего IQ у датских военных. Количество научных публикаций растёт, всё больший процент людей получает высшее образование, темпы развития технологий повышаются с каждым годом, и не очень понятно, может ли вообще среднее значение IQ влиять на что-то, кроме статистики. Так что не следует придавать слишком большое значение каким-то условным цифрам.

Илья Янович

Источник: chaskor.ru   

-----------------------------------------------------------------
Актуальный архив
 Ментицид – экзекуция человека под названием “IQ”…

 В 60-70 гг. образование в американских и европейских университетах упало до уровня школьного образования 30-40 г. Этому способствовал ползучий позитивизм и иррационализм философии образования, проникновение в мышление ядовитого влияния иррационалистических теоретиков типа Х. Арендт, М. Хайдеггера и Ж.-П. Сартра. Однако наиболее чудовищной формой деградации образования и уничижения самостоятельного мышления учеников стала экзекуция под названием “Ай-Кью” (Intelligence Quotient), или тест на определение коэффициента умственной одаренности. По этому показателю детей делят на потоки и их пути с этого момента расходятся навсегда. Слабо одаренные предназначены для обучения по облегченной программе, и они никогда не достигнут уровня более одаренных сверстников – они не будут ровесниками. Советская всеобщая средняя политехническая школа исходила из принципа сделать всех сверстников ровесниками. У нас даже выпускался специальный журнал «Ровесник» и слово это было в большом ходу.

Переаттестация в западной школе также ничего не может изменить – лишь в старой советской школе была оптимистическая установка, что каждый ученик может догнать одноклассников. У нас к заболевшим приходили домой отличники и «девочки-зубрилки», они подтягивали отстающих в качестве зова сердца и в форме общественной нагрузки. То же относилось к инвалидам. Западная школа исходит из того, что коэффициент не может повыситься, он может лишь упасть. Потому совершенно нецелесообразно учителю и сверстникам возиться с отстающими, в этом деле их просто не поддержат ни родители, ни учителя. Пессимистический взгляд на образование позволяет учителю без зазрения совести перевести отстающего в более слабый класс и так до бесконечности.

На самом деле коэффициент является отражением социальных различий родителей учеников, причем у самых богатых дети рождаются, чуть ли не одаренными и гениальными. Между тем опыт развитого социализма показал, что на детях номенклатуры «природа отдыхает» и что у талантов рождаются «гениоты» (гений-идиот в «одном флаконе»). Западный опыт исходит из примата богатства, которое задает уровень умственного развития. В сущности, мы имеем дело здесь с механизмом классовой селекции, со способом отделения зерен от плевел, или детей элиты от детей безработных и рабочих. Клеймо коэффициента припечатывается на всю жизнь, и несчастный индивид винит в своих бедах себя и только себя, но никак не государство, не богатых буржуа ограбивших его родителей, которые в результате так и не могли дать детям приличного образования. Ситуация достаточно комфортная для буржуазного государства. Цифра коэффициента вводит принцип индивидуализма с раннего детства и отделяет людей по социальным, расовым, территориальным принципам. Все это не так, как было в первом в мире социалистическом государстве, где пелось в песне «Для нас нет ни белых, ни желтых, ни черных, для нас все ребята равны!».

Каждый со своим Ай-кью должен пробиться наверх и занять соответствующую нишу. Сегодня, когда в России открываются гимназии и лицеи, происходит селекция детей на целый набор классов с различающимися программами, происходит повальное тестирование вместо обучения, и таким образом мы оказались перед лицом монстра Ай-кью. Пока проверка проходит в форме собеседования и в этой форме новые господа жизни обеспечивают свои кровные интересы, заключающиеся в том, чтобы их дети не учились в одном классе и школе с детьми быдла. Детей полагается учить разному и по-разному. Будущим господам полагается преподавать господские науки, а будущим исполнителям – исполнительские знания, пригодные для батрака.

В 1999 г. опубликованная в «Уральском рабочем» статья «Учись детка, банкиром станешь!» вызвала переполох и неприятие не читателей и не родителей тех детей, но организаторов учебы детей специальных классов на территории Учебного центра Управления Центробанка России по Свердловской области. Иначе говоря, у самих банкиров осталась капля совести, и они не хотели бы огласки относительно подготовки новой элиты в специальных сказочных условиях. Вход в эти условия, понятно, сложнее, чем вход Штрилица в здание РСХА. А внутри спортивные залы, роскошная мебель, изобилие компьютеров и цены в столовых и барах просто смешные – все как в столовых ЦК КПСС по подробному описанию М. Восленского в его шедевре “Номенклатура”. Именно поэтому подчиненные С. Геращенко, который помнится, давал руки на отсечение по локоть, решили и впредь свято хранить тайны подготовки мировой бизнес-элиты.

Разумеется, коммунисты совершили “чудовищное злодеяние”: они дали детям общее и бесплатное образование независимо от социального положения их родителей, бесплатные учебники и пионерские лагеря, единую школьную форму и школьные завтраки, “продленку” и спортивные секции. Сегодня ничего этого нет, как нет и нивелировки личности, зато налицо чудовищное социальное расслоение. Неужели это лучше? Советскую школу обвиняли в том, что в ней учат всех одному и одинаково. Это не так – у нас были талантливые учителя и педагогические школы, которые составляли специальные программы для гармонического развития личности, в программах были заложены оптимальные пропорции для индивидуального творчества и применения сил в народном хозяйстве.

Наша школа не готовила будущих безработных и кандидатов на биржу труда. В результате при сравнении “что знает Иван и, что не знает Джонни” наш Иван из тоталитарной школы всегда одерживал верх. Лучшее качество образования напрямую сказывалось на результатах экономического соревнования двух систем. Однако в 70 гг. произошел слом нашей культурной парадигмы и сдвиг классической западной культурной парадигмы. Обе системы начали конвергировать в направлении развития потребительских нетворческих способностей индивидов. Знаменитый роман В. Кочетова “Чего же ты хочешь?” наглядно прогнозировал опасность движения советского общества по этому пути. А позднее в романе Ю. Бондарева “Берег” западный немец при перелете в Москву предупреждает бывшего советского офицера о том, что скоро “Ваша молодежь зажрется” и все забудут об идеологии. В ответ на страницах партийной печати мы слышали проникновенные бодряческие стихи Е.А. Евтушенко из идеологически нацеленной поэмы "Под кожей статуи Свободы", а также ответы на его же стихи “Дитя-злодей”:

Мне чужды и Христос Бродвейский,

и диссидент,

я гражданин страны советской,

ее студент!

В начале 70 гг. канцлер ФРГ В. Брандт провел реформу системы образования. Это была социал-демократическая реформа, которая начиналась с изменения гимназической стадии образования (1—13 лет), которая предназначалась для подготовки студентов к университетскому образованию. В новой системе был сделан крен в сторону экологической и социологической проблематики образования, а также введена “свобода выбора”. В результате базовые знания исчезли из системы образования, их утратили не только студенты, но и их профессора. Свобода выбора создала студентов, которые не владеют собственным языком. 18-летние студенты не имеют представления о том, что должен знать нормальный зрелый гражданин из сферы истории, географии, государственного устройства и философии.

В Германии конца ХХ в. все чаще раздавались голоса экспертов, требующих восстановления классической системы образования образца до-1972 г., возвращения к гимназической системы образования по классам, в соответствии с которой студенты учатся в одном классе с 10 по 13. Ядром такого образования служит немецкий язык, математика, один иностранный язык, одна из естественных наук, и по выбору – история, география и религия. Шестой элемент предполагает историю науки в сочетании с химией, физикой, философией. Причиной таких требований выступает полная беспомощность западных элит, обладающих специализированным знанием, перед лицом реальности. В условиях современного информационного потока необходимым становится возвращение к стандартному образованию, которое создавало высокую репутацию немецкой школы за рубежом.

Классическое немецкое образование возникло в период деятельности великих философов, поэтов и политических реформаторов в период с конца ХVI в. до конца ХVIII в. Возникшее в то время республиканское движение привело к созданию США. Реформы прусского кабинет-министра В. фон Гумбольдта в начале Х1Х в. исходили из лозунга “Лучшее образование для всей нации”. Идея классического образования на основе базовой подготовки всех студентов в последние три года гимназического обучения была разработана фон Гумбольдтом и не изменялась более 150 лет вплоть до начала 70 гг. ХХ в. Сама концепция была направлена на формирование республиканского гражданина, который должен принять участие в завершении олигархической эры и помочь стране перейти к индустриальному государству-нации. Однако гибель республиканского движения в Германии произошла на основе заключения соглашения между земельно-юнкерской олигархией и финансовыми элитами, что означало прекращение образовательной реформы.

Сохранение основы гимназического образования было направлено против олигархии, однако использовалось по-разному: в имперскую эру до 1918 г., в период Веймарской республики с ее упором на модернизм в ущерб классике, в нацистском режиме 1933-1945 гг., а затем классическая система стала основой проекта союзников по “переобразованию Германии”. В Британской оккупационной зоне была предпринята попытка заменить германскую классику британским либерализмом, а в советской оккупационной зоне (с 1949 г. – ГДР) немецкая классика была заменена прокоммунистической идеологической подборкой. Однако бегство учителей из Восточной Германии (до момента постройки Берлинской стены в 1961 г.) нейтрализовало усилия британской стороны по массовой переделке сознания немцев.

Мировая культурная парадигма была взорвана в начале 70 гг., а поколение молодых безумных учителей, лишенных ориентиров и национальной исторической памяти, выпускников так называемых “новых университетов” (описанное в романе У. Тимма “Жаркое лето” и в повести П. Лэне “Ирреволюция”) разрушило остатки классической системы, ввело гедонизм, экологизм и контркультуру секса, рока и наркотиков. Поэтому сегодня восстановление классической образовательной парадигмы представляет собой гигантскую задачу, однако задачу абсолютно необходимую.

НЕКРАСОВ С. Н.