Вот вам 800 рубликов: Убогий результат пенсионной реформы Медведева и Путина
Разрекламированную прибавку к пенсиям съест потребительская инфляция
.jpg)
Андрей Полунин
Материал комментируют:
Андрей Гудков
Сергей Обухов
Минтруд трубит о великой пенсионной победе. В 2020-м году страховая пенсия по старости вырастет аж на 6,6%. При этом инфляция по итогам 2019 года прогнозируется на уровне 3,8%, а следующего — 3%. Об этом заявил министр труда и социальной защиты Максим Топилин в ходе программы «Диалог» на телеканале «Россия 24».
«Мы повышаем минимальный размер оплаты труда в следующем году почти на 7%, выше инфляции, пенсии — на 6,6% при инфляции, которая будет по прогнозу 3,8% - это опережающий рост», — подчеркнул министр.
По сути, Топилин кратко пересказал пояснительную записку к проекту бюджета Пенсионного фонда России. Ранее этот документ процитировала «Российская газета».
Из него становится ясным следующее:
— социальная пенсия в 2020 году вырастет на 7% (в текущем ее подняли на 2%);
— в 2021 году страховую пенсию проиндексируют на 6,3%, а 2022 — на 5,9%, социальную пенсию — на 2,6% и 3,1% соответственно.
И вот он — момент истины. В результате всех этих «опережающих» индексаций средняя страховая пенсия на конец 2019 года составит 14,6 тысячи рублей, а у неработающих пенсионеров — 15,5 тысячи рублей. Социальная пенсия достигнет отметки 9,3 тысячи.
Замечу,
перед повышением пенсионного возраста Россия ратифицировала конвенцию
Международной организации труда 1952 года о минимальных нормах
социального обеспечения (№ 102). Там записано, что средняя пенсия
в стране должна равняться 40% от среднего заработка типичного рабочего.
Считается, что типичный рабочий получает больше среднего — примерно 130%
среднего заработка. Поэтому в 1973 году МОТ разъяснила: ориентир
по средней пенсии надо понимать как 52% от среднего заработка.
Хочу также напомнить, что, когда в СССР вводили пенсионную систему — в 1932—1933 годах — она вводилась по отраслям, и по стандартной схеме: 50% оклада работника при выходе его на пенсию в 60 лет.
Так, может быть, мы будем выполнять решения Центрального совета социального страхования 1932−1933 годов, и выйдем на нормативы, которые в 1970—1980 годы были в советской системе социального обеспечения?!
«СП»: — Топилин заявляет, что пенсии опережают инфляцию. Как выглядит ситуация, если брать не среднюю инфляцию по стране, а потребительскую?
— Инфляцию наши чиновники берут из цифр бюджета — там она считается по оптовым ценам в промышленности. А потребительская инфляция рассчитывается по розничным ценам в торговле, и она значительно выше — розничные цены поднимаются быстрее, чем оптовые в промышленности.
В итоге пенсии индексируются вроде бы с опережением бюджетного показателя инфляции, а благосостояние пенсионеров не растет.
По сути, Минтнруд не выполняет своего социального предназначения. Он должен обеспечивать повышение уровня жизни пенсионеров, а де-факто выдает понижение этого уровня за повышение. Как будто люди кушают уголь, а запивают его нефтью.
«СП»: — Какая сейчас реальная потребительская инфляция?
— Думаю, 7−10% в год. По разным социальным группам, замечу, потребительская инфляция разная. Поэтому без общественного обсуждения — как именно ее считать — делать выводы сложно.
Обычная мировая практика — такими расчетами занимаются профсоюзы. За которыми стоят независимые эксперты, которые в идеале не должны подыгрывать ни одной из сторон.
Наш Минтруд, понятно, такой схемой расчета не пользуется.
«СП»: — То есть, прибавка в тысячу рублей богаче человека не делает?
— Практически нет. К тому же тысяча — это в среднем. Для тех, у кого низкие пенсии, прибавка до тысячи не дотягивает.
И надо понимать: поскольку пенсионный возраст повышен, люди на пенсию будут выходить все позже, и среди них будет все больше хронических больных. Раз так, у пенсионеров будут возрастать траты на лекарства. А лекарства в современном мире являются наиболее подверженным инфляции видом товара.
В итоге, все прибавки к пенсии будут уходить на лечение. Ведь у нас нет страхования лекарственного обеспечения — есть лишь система ОМС, и есть бюджетное лекарственное обеспечение ряда льготных категорий населения (их не так много — это блокадники, ветераны, диабетики, онкологические больные). Поэтому траты на лекарства — это колоссальная дыра, в которую утекают средства россиян старшего возраста.
Но Минтруд это совершенно не учитывает — становится слепым даже не на один, а на два глаза.
«СП»: — Минтруд считает, что граждане поверят победным реляциям?
— Если бы у нас руководитель Минтруда назначался парламентскими партиями, в том числе системной оппозицией, с учетом мнений представителей организаций работников и работодателей, министр стремился бы сохранить авторитет — добивался бы, чтобы ему верили.
Но у нас при назначениях высших чиновников действует чисто бюрократическая вертикаль. Вот и Топилин — карьерный бюрократ, и ему наплевать, верят ему люди или нет. Ему важно, как относятся к нему власть предержащие — и только.
Такое положение, замечу, создает уязвимость для нашей властной системы. По идее, при социальных пертурбациях население должно «наезжать» не на президента и премьера, а на чиновника, отвечающего за социальные вопросы.
Но у нас народ видит, что Топилин ничего не решает — и «наезжает» на Путина.
— Народ видит в заявлениях главы Минтруда обычное жульничество, — считает секретарь ЦК КПРФ, доктор политических наук Сергей Обухов. — Ключевой момент — даже проиндексированная пенсия не дотягивает до стандартов конвенции МОТ № 102. Конечно, пожилой человек рад любой дополнительной копейке. Вот он и идет за «повышенной» пенсией — получает ее и ругается.
Понятно, где передергивает Топилин — инфляция на продукты и товары первой необходимости растет на 10−15% в год, а никак не на 3,8%. Так что 1000 рублей прибавки в такой ситуации не спасают.
Поэтому надо, я считаю, говорить о другом — о том, что минимальная необходимая пенсия в стране должна составлять 25 тысяч рублей. На эти деньги пожилому человеку еще возможно прожить.
На деле, ситуация с пенсиями упирается в общий экономический тупик. В России работает «пылесос» по выкачиванию денег из экономики за границу, а промышленность не работает и роста нет. Пока власть сохраняет этот курс, достойных пенсий ждать не приходится.
Разрекламированную прибавку к пенсиям съест потребительская инфляция
Андрей Полунин Материал комментируют:
Андрей Гудков Сергей Обухов Минтруд трубит о великой пенсионной победе. В 2020-м году страховая пенсия по старости вырастет аж на 6,6%. При этом инфляция по итогам 2019 года прогнозируется на уровне 3,8%, а следующего — 3%. Об этом заявил министр труда и социальной защиты Максим Топилин в ходе программы «Диалог» на телеканале «Россия 24».
«Мы повышаем минимальный размер оплаты труда в следующем году почти на 7%, выше инфляции, пенсии — на 6,6% при инфляции, которая будет по прогнозу 3,8% - это опережающий рост», — подчеркнул министр.
По сути, Топилин кратко пересказал пояснительную записку к проекту бюджета Пенсионного фонда России. Ранее этот документ процитировала «Российская газета».
Из него становится ясным следующее:
— социальная пенсия в 2020 году вырастет на 7% (в текущем ее подняли на 2%);
— в 2021 году страховую пенсию проиндексируют на 6,3%, а 2022 — на 5,9%, социальную пенсию — на 2,6% и 3,1% соответственно.
И вот он — момент истины. В результате всех этих «опережающих» индексаций средняя страховая пенсия на конец 2019 года составит 14,6 тысячи рублей, а у неработающих пенсионеров — 15,5 тысячи рублей. Социальная пенсия достигнет отметки 9,3 тысячи.
На конец 2020 года средняя страховая пенсия по стране составит 15,4
тысячи (плюс 800 руб.), у неработающих пенсионеров — 16,4 тысячи.
Социальная — 9,9 тысячи.
Это и есть та самая прибавка к пенсии (ежемесячной) — тысяча рублей в течение года — которой оправдывалась пенсионная реформа. Топилин как бы говорит: мы вам обещали, когда поднимали пенсионный возраст, тысячу — вот и получите, копейка в копейку.
Правда, министр предпочитает обходить молчанием, что индексации опережают лишь среднюю инфляцию. А ее, в свою очередь, сильно опережает потребительная инфляция.
Напомним, в июле Росстат представил обновленные данные по годовой динамике потребительских цен на 1000 товаров и услуг в 2018 году. И вот что получилось. По итогам года общий уровень инфляции составил 4,3%, однако темпы роста цен на многие товары и услуги многократно инфляцию перехлестнули.
Больше
всего по итогам 2018 года подорожали пшено и капуста. Согласно данным
Росстата, цены на них выросли на 73,6% и 72,8% соответственно. Также
выше уровня инфляции подорожали сахар (28,3%), яйца (25,9%), репчатый
лук (23,7%), валидол (23,6%), свекла (23%), куры охлажденные
и мороженные (20,7%) и морковь (20%). Все эти продукты — основные
в рационе и пенсионеров, и предпенсионеров, многие из которых
в результате пенсионной реформы уже лишились работы. Им остается только
пить валидол, правда, и он подорожал.
И надо понимать: нет никаких оснований надеяться, что итоги 2019 года окажутся лучше.
Это значит, что пресловутую тысячу в месяц банально «съедят» вздувшиеся цены на продукты и повседневные товары. И пенсионеры по-прежнему останутся на пороге нищеты.
И здесь возникает вопрос: если реальное положение неработающих пенсионеров практически не улучшилось, а положение получателей социальных пенсий явно ухудшилось (выплаты им практически не индексируют) — зачем было огород городить с повышением пенсионного возраста?
Эксперты отвечают на это по-разному. Во-первых, власть с помощью пенсионной реформы сдвинула на пять лет дедлайн по выплатам накопительных пенсий. Денег на это сейчас нет, поскольку накопления частично исчезли вместе с обанкротившимися НПФ, а частично пошли на уплату долгов государства Парижскому клубу кредиторов в 2003 году. Во-вторых, пенсионная реформа позволила государству прилично сэкономить. Расчеты показывают, что через пять лет экономия бюджета на выплатах пенсий составит до 850 млрд. рублей в год.
Наконец, с повышением пенсионного возраста до «заслуженного отдыха» будет доживать все меньше граждан. А как известно, нет человека — нет и проблемы.
Так что, с точки зрения Кремля, игра с пенсионной реформой однозначно стоила свеч.
— Минфин констатирует рост доходов ПФР в 2019 году за счет увеличения собственных доходов — поступлений страховых взносов, — отмечает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. — В связи с этим, на мой взгляд, есть возможность повысить пенсии не на тысячу рублей, а на большую сумму — но этого не делается.
Это и есть та самая прибавка к пенсии (ежемесячной) — тысяча рублей в течение года — которой оправдывалась пенсионная реформа. Топилин как бы говорит: мы вам обещали, когда поднимали пенсионный возраст, тысячу — вот и получите, копейка в копейку.
Правда, министр предпочитает обходить молчанием, что индексации опережают лишь среднюю инфляцию. А ее, в свою очередь, сильно опережает потребительная инфляция.
Напомним, в июле Росстат представил обновленные данные по годовой динамике потребительских цен на 1000 товаров и услуг в 2018 году. И вот что получилось. По итогам года общий уровень инфляции составил 4,3%, однако темпы роста цен на многие товары и услуги многократно инфляцию перехлестнули.
И надо понимать: нет никаких оснований надеяться, что итоги 2019 года окажутся лучше.
Это значит, что пресловутую тысячу в месяц банально «съедят» вздувшиеся цены на продукты и повседневные товары. И пенсионеры по-прежнему останутся на пороге нищеты.
И здесь возникает вопрос: если реальное положение неработающих пенсионеров практически не улучшилось, а положение получателей социальных пенсий явно ухудшилось (выплаты им практически не индексируют) — зачем было огород городить с повышением пенсионного возраста?
Эксперты отвечают на это по-разному. Во-первых, власть с помощью пенсионной реформы сдвинула на пять лет дедлайн по выплатам накопительных пенсий. Денег на это сейчас нет, поскольку накопления частично исчезли вместе с обанкротившимися НПФ, а частично пошли на уплату долгов государства Парижскому клубу кредиторов в 2003 году. Во-вторых, пенсионная реформа позволила государству прилично сэкономить. Расчеты показывают, что через пять лет экономия бюджета на выплатах пенсий составит до 850 млрд. рублей в год.
Наконец, с повышением пенсионного возраста до «заслуженного отдыха» будет доживать все меньше граждан. А как известно, нет человека — нет и проблемы.
Так что, с точки зрения Кремля, игра с пенсионной реформой однозначно стоила свеч.
— Минфин констатирует рост доходов ПФР в 2019 году за счет увеличения собственных доходов — поступлений страховых взносов, — отмечает доктор экономических наук, независимый эксперт по социальной политике Андрей Гудков. — В связи с этим, на мой взгляд, есть возможность повысить пенсии не на тысячу рублей, а на большую сумму — но этого не делается.
Хочу также напомнить, что, когда в СССР вводили пенсионную систему — в 1932—1933 годах — она вводилась по отраслям, и по стандартной схеме: 50% оклада работника при выходе его на пенсию в 60 лет.
Так, может быть, мы будем выполнять решения Центрального совета социального страхования 1932−1933 годов, и выйдем на нормативы, которые в 1970—1980 годы были в советской системе социального обеспечения?!
«СП»: — Топилин заявляет, что пенсии опережают инфляцию. Как выглядит ситуация, если брать не среднюю инфляцию по стране, а потребительскую?
— Инфляцию наши чиновники берут из цифр бюджета — там она считается по оптовым ценам в промышленности. А потребительская инфляция рассчитывается по розничным ценам в торговле, и она значительно выше — розничные цены поднимаются быстрее, чем оптовые в промышленности.
В итоге пенсии индексируются вроде бы с опережением бюджетного показателя инфляции, а благосостояние пенсионеров не растет.
По сути, Минтнруд не выполняет своего социального предназначения. Он должен обеспечивать повышение уровня жизни пенсионеров, а де-факто выдает понижение этого уровня за повышение. Как будто люди кушают уголь, а запивают его нефтью.
«СП»: — Какая сейчас реальная потребительская инфляция?
— Думаю, 7−10% в год. По разным социальным группам, замечу, потребительская инфляция разная. Поэтому без общественного обсуждения — как именно ее считать — делать выводы сложно.
Обычная мировая практика — такими расчетами занимаются профсоюзы. За которыми стоят независимые эксперты, которые в идеале не должны подыгрывать ни одной из сторон.
Наш Минтруд, понятно, такой схемой расчета не пользуется.
«СП»: — То есть, прибавка в тысячу рублей богаче человека не делает?
— Практически нет. К тому же тысяча — это в среднем. Для тех, у кого низкие пенсии, прибавка до тысячи не дотягивает.
И надо понимать: поскольку пенсионный возраст повышен, люди на пенсию будут выходить все позже, и среди них будет все больше хронических больных. Раз так, у пенсионеров будут возрастать траты на лекарства. А лекарства в современном мире являются наиболее подверженным инфляции видом товара.
В итоге, все прибавки к пенсии будут уходить на лечение. Ведь у нас нет страхования лекарственного обеспечения — есть лишь система ОМС, и есть бюджетное лекарственное обеспечение ряда льготных категорий населения (их не так много — это блокадники, ветераны, диабетики, онкологические больные). Поэтому траты на лекарства — это колоссальная дыра, в которую утекают средства россиян старшего возраста.
Но Минтруд это совершенно не учитывает — становится слепым даже не на один, а на два глаза.
«СП»: — Минтруд считает, что граждане поверят победным реляциям?
— Если бы у нас руководитель Минтруда назначался парламентскими партиями, в том числе системной оппозицией, с учетом мнений представителей организаций работников и работодателей, министр стремился бы сохранить авторитет — добивался бы, чтобы ему верили.
Но у нас при назначениях высших чиновников действует чисто бюрократическая вертикаль. Вот и Топилин — карьерный бюрократ, и ему наплевать, верят ему люди или нет. Ему важно, как относятся к нему власть предержащие — и только.
Такое положение, замечу, создает уязвимость для нашей властной системы. По идее, при социальных пертурбациях население должно «наезжать» не на президента и премьера, а на чиновника, отвечающего за социальные вопросы.
Но у нас народ видит, что Топилин ничего не решает — и «наезжает» на Путина.
— Народ видит в заявлениях главы Минтруда обычное жульничество, — считает секретарь ЦК КПРФ, доктор политических наук Сергей Обухов. — Ключевой момент — даже проиндексированная пенсия не дотягивает до стандартов конвенции МОТ № 102. Конечно, пожилой человек рад любой дополнительной копейке. Вот он и идет за «повышенной» пенсией — получает ее и ругается.
Понятно, где передергивает Топилин — инфляция на продукты и товары первой необходимости растет на 10−15% в год, а никак не на 3,8%. Так что 1000 рублей прибавки в такой ситуации не спасают.
Поэтому надо, я считаю, говорить о другом — о том, что минимальная необходимая пенсия в стране должна составлять 25 тысяч рублей. На эти деньги пожилому человеку еще возможно прожить.
На деле, ситуация с пенсиями упирается в общий экономический тупик. В России работает «пылесос» по выкачиванию денег из экономики за границу, а промышленность не работает и роста нет. Пока власть сохраняет этот курс, достойных пенсий ждать не приходится.
Комментариев нет:
Отправить комментарий