Сегодня
в угасающих, как огоньки после салюта, клеточках мозгов иных умников
завелись такие паскудные слова как «совок», «совкодрочер» – знак
крайнего презрения ко всему, что было при СССР.
Дескать
эти «совки» до сих пор не могут с их гиблой трудовой стези перейти на
более широкую – рыночной вольницы имени Гайдара и Чубайса. Отчего и
терпят их заслуженный каюк.
Я
сломал голову, но так и не понял, как путем каких-то банковских ходов
можно жить без кормового в любом случае труда. И вспомнил тот «совок», в
котором труд еще был всему голова…
Тогда
у меня был очень близкий, нежный друг Ваня – председатель колхоза в
Пермской области. Когда он приезжал в Москву, я водил его в «Сельскую
молодежь», в «Комсомольскую правду» – где редактора восхищались его
фольклорной речью и предельно точным взглядом не только на сельскую, но и
всю остальную жизнь страны. Это все печаталось взахлеб, вызывая сперва
дикий гнев в его райкоме и обкоме, а потом – дикие лавры, от которых он в
итоге спился и погиб. Очень сложная, истерзанная самыми драматическими
перегибами судьба…
Когда
я приезжал к нему, он водил меня по его колхозу, по домам толковых
стариков – погружая меня в некий новый, заповедный мир, исполненный
мудрых трудовых устоев, вызывавших низкий поклон…
У
Вани были дивные, очень красивые и смышленые сынок и дочка. Дочке 5
лет, гуляем с ней по огороду, она мне: «Дядя Саш, а у вас в Москве
картоху ростят? – Нет. – А огурцы? – Тоже нет. – Почто? – Ну, там это не
растет. – Поливайте!»
Сынок,
слегка перебалованный с детства, докладывает мне в очередной мой
приезд: «Я раньше не слушался, а потом послушался…» И папа с гордостью
рассказывает: «Я пришел днем домой вздремнуть, прилег, слышу, он в дом
вбежал, пятками процокал в коридоре, меня не узрел. И говорит: – Едрена
мать, папки нет, мамки нет, корова не ухожена, свинья не кормлена. Опять
на мне все! Ну, пошел кормить…»
Потом
Ванин колхоз убили: был приказ Гайдара делиться на паи – то есть
членить живое тело на куски. Иначе закрывали банковское кредитовании и
все кассовые операции. После чего вся эта сказочная Атлантида сгинула. И
все, кто хоть чуть был жив, сбежали в города – Ванины дети в том числе…
И
уже в недавнее время я оказался вновь в Перми – и чудом разыскал там
уже взрослых детей моего друга. Несчастные, с исковерканными судьбами
последыши, похоронившие в себе все, что ослепительно сияло в их отце и в
том нимбоносном кругу колхозников, в который когда-то он ввел меня…
Новая жизнь, в которой все перевернулось с ног на голову, не пощадила
этих непригодных к ней детенышей: она с детьми без мужа, он с бутылкой
без жены…
И
хрен бы еще с теми комбикормовым и кирпичным заводами, с зарыбленными
хариусом прудами, которые когда-то Ваня построил на его земле – а Гайдар
убил. Живые души вымерли – вот в чем самое горе и страшный итог
послесоветской напасти, постигшей нас за какие-то наши, возможно,
неразгаданные по сей день грехи.
Александр Росляков
Комментариев нет:
Отправить комментарий