БРАТЬЯ МОИ КАЛМЫКИ, БЕРЕГИТЕ РУССКИХ!

 «Топаз красив, калмык – отважен!»

( пословица).

БРАТЬЯ МОИ КАЛМЫКИ,

БЕРЕГИТЕ РУССКИХ!

( субъективные заметки по национальному вопросу)

Сентябрь 2001 года.

Часть 1. Я – РУСОФИЛ.

Если бы лет пятнадцать назад, на заре горбачёвской перестройки, мне бы сказали, что на старости лет я стану русофилом – я бы ни в жисть не поверил…

И в самом деле – о чём речь? Величайшая нация Европы и одна из величайших в мире – могучая нация славян! Да кто посмеет обидеть её или хотя бы – посмотреть косо?!

Нация, устоявшая в двухвековом единоборстве с могучей Золотой Ордой…

Нация, сокрушившая величайшего (и без всяких кавычек!) полководца всех времён и народов в 1812 году, этого «тяготевшего над царствами кумира» всей Европы, и не только её…

Нация, достойно возглавившая победоносную освободительную борьбу десятков народов Советского Союза, Европы, Азии и Америки в 1941 – 1945 годах и справедливо вознёсшаяся на вершину своей собственной и мировой истории…

И можно ли мне, и уместно ли мне, российскому инородцу, представителю малой нации калмыков, брать на себя функции адвоката и защитника такой великой нации? Убеждён абсолютно – не только можно, но и нужно.

Мудрая наставница народов История свидетельствует: и самые великие герои, и самые великие народы порой оказывались в трудном или даже очень трудном положении.

Сейчас в таком положении, в силу целой совокупности причин, оказался русский народ. Веками замордованный одними своими вождями, годами приносимый в жертву идее мировой революции другими и, наконец, вовсе преданный третьими, он, будучи на вершине своей истории, оказался вдруг, как на колесе палача - расчленённый на части суверенными границами, хулимый везде и гонимый отовсюду – из бывших союзных и даже из бывших автономных республик, он как будто бы согнулся под ударами злой своей судьбы и смирился с нею. И поведение других наших народов (ещё недавно – «младших братьев»!) в этой ситуации возможно двоякое. Рассмотрим его в самом упрощенном варианте.

Первый вариант: Воспользовавшись случаем, хорошенько толкнуть «старшего брата» в спину, ещё лучше – сбить его с ног и, пока не успел он оправиться, урвать «кусок» побольше и «затащить» в свою национальную конуру (впрочем, эта конура редко бывает «национальной», чаще же всего она – вполне индивидуальная конура того или иного национального лидера и его «братков»). Именно такую, откровенно воровскую философию проповедовал нам президент Калмыкии К.Илюмжинов в своём выступлении по калмыцкому телевидению 5 октября 1995 года.

Но возможен и иной вариант поведения: вовремя подставить «старшему брату» плечо и, крепко взявшись за руки, вместе выбираться из лихой беды – «чтоб не пропасть по одиночке», как сказал в свое время известный наш поэт.

Я выбираю, а точнее – давно уже выбрал, второй вариант, так как в русском народе единственное спасение и действительную гарантию выживания моего собственного народа – нашего общего и совместного выживания.

В самом деле, кто мы, калмыки, без русских? Всего лишь малый народ, так и не достигший своей численности Первой Всероссийской переписи населения 1897 года, когда нас было худо или бедно, 190648 человек. А вместе с русскими – мы великая нация, самая крупная в Европе.

Или возьмём другой аспект проблемы. Кто мы, современная Калмыкия, без России? Всего лишь маленькая республика, затерявшаяся в песках на самой отдалённой юго-восточной окраине Европейского континента. Нас и на карте-то не сразу сыщешь! А вместе с Россией мы - великая держава. И вместе - мы сумеем постоять за себя, за свои государственные и национально-этнические интересы перед любым возможным или вероятным противником.

И, наконец, не вижу ничего зазорного быть «младшим братом» русского народа хотя бы уже потому, что мы, калмыки, как нация, всё же значительно моложе русских. Так что проблема эта (по крайней мере – применительно к калмыкам) в значительной степени надуманная, а по существу не такая уж и сложная и заключается в основном лишь в том, чтобы у «младших» хватало чувства, а у «старших» - разума на нормальную человеческую взаимность – экономическую, политическую, этническую, языковую, религиозную, культурно-историческую и всякую иную, какую потребует Её Величество Жизнь.

Из всего сказанного не трудно понять, что моё русофильство – не какая-то мистическая субстанция, а вполне реалистическая сущность, материализованная в конкретных словах и делах.

Родившись не из воздуха, а из реальной жизни, русофильство моё уходит всеми своими корнями в патриотизм и интернационализм – эту двуединую сущность моего национального мировоззрения. И если в первом, в своём патриотизме, я не вижу никакой своей заслуги – он естественен и как бы впитан с молоком матери, то интернационализм представляет собой продукт определенного труда ума и сердца, их длительного развития, продолжающегося на протяжении всей жизни.

Считаю эти понятия величайшими, сокровенными и почти интимными человеческими ценностями, которые, как имя Божие, не следует поминать всуе, но которые приходится поминать ( и даже делать это с вызовом!) так как именно эти понятия подвергались и подвергаются в последние годы самому разнузданному поношению нашей неолиберальной прессы, защищающей классовые интересы тех, которые «не ведают святыни» и «не знают благостыни». А мы, коммунисты, и ведаем, и знаем. И хотя бы с этой стороны мы, неверующие, ближе и к самому господу Богу, и к творению его рук – к жизни, к человеку и особенно – к человеку труда, независимо от его религиозной, национальной и всякой иной принадлежности.

Ю. ОГЛАЕВ, кандидат исторических наук, доцент КГУ,

9 сентября 2001 г. г. Элиста.

ОПУБЛИКОВАНО: «ЛЕНИНСКИЙ ПУТЬ», № 9 (64), Сентябрь 2001 года. Тираж 1000.