УРОКИ РЕВОЛЮЦИИ Часть II

 Актуальный архив

 Борис Ихлов

Есть подозрение, что если кто-то опровергнет то, что утверждают бастард Сванидзе и прочие телекомментаторы об Октябрьской революции, большевиках и Ленине, инициативу перехватит тот же Сванидзе и первый объявит: «Всё же в чем-то большевики были правы.» Так уже было – когда левые газеты доказали телеведущим, что Павлик Морозов не мог предать своего отца, потому что отец бросил семью и жил с другой женщиной, тут же обнаружились первооткрыватели из числа «правых». «Павлик стал жертвой СМИ», - посетовали те, кто его делал жертвой. А телевидение создало миф о некрасивой, примитивной матери Павлика и неслыханной любви его отца к другой женщине. Странная, однако, получилась любовь, которая не помешала зверской расправе кулаков над Павликом и его младшим братом. Так уже было: на фоне отчетливо лживых историй о Троцком, Ленине, Сталине автор детективных романов Бушков попытался перехватить инициативу у левых, КПРФ, ВКПб и прочих «компартий» оправданием всех троих, причем сливая всех троих в единое целое.

_____________

В моей предыдущей статье «Уроки 1-й русской революции» (см. сайт «Татищев.org» и «Рабочий вестник» №115) опровергалась, от начала и до конца, статья Гавриила Попова «Ошибка в проекте. Ленинский тупик», опубликованная в солидном научно-популярном журнале «Наука и жизнь», №5 за 2009 год. В 4-м номере – начало его статьи, в 6-м и 7-м – продолжение.

Если в статье, опубликованной в 5-м номере журнала, Попов обходился без ссылок, то в части с подзаголовком «Практика ленинизма» (в №6) ссылки имеются. Целых две. Правда, весьма слабые, не на первоисточник, а на интерпретаторов, Фельштинского и Лаврова.

Если в 1-й статье автор представляет себя и единым, но либералом, и государственником, и бога не забывает, и помещиков-губернаторов не жалует, то во 2-й статье он являет себя теоретиком-новатором и, вместе с тем, последовательным ультралибералом, воюющим против монополизма.

Если в 1-й статье Гавриил Харитонович уверенно утверждает, то во 2-й оговаривается, что выдвигает версию. Наконец, если в 1-й статье он сплошь и рядом выдергивает из текста фразы, неверно соотносит их с документами, то во 2-й складывается ощущение, что у автора «ошибка в проекте» проистекает из-за ошибки в «программе» - логические ошибки следуют через слово.

Начнем?

КАК ВЗЯЛИ ЗИМНИЙ?

«По мере того, как я читал материалы, - рассказывает Попов, - я освобождался от многих мифов, созданных… советской идеологией. Например, от мифа, что большевики организовали и осуществили по ленинскому плану Октябрьскую революцию. Среди противников Временного правительства, окруживших 25 октября Зимний дворец, только одну треть составляли находившиеся под влиянием большевиков отряды Красной гвардии и военные части.»

Конечно, конечно, эсминец «Самсон», шедший к столице под знаменем «Вся власть Советам!», не мог окружать Зимний. Конечно, треть «окружавших» - эсеры. Только в их программе – эволюционный переход к социализму, путем реформ. Но почему Попов связывает число участников с руководством? Восстанием руководил большевистский Военно-революционный комитет (ВРК), это доподлинно известно.

В принципе, Ленин постоянно пишет о тактике и стратегии партии в восстании (см., напр. «Тезисы статьи «Первые уроки»» о восстании 1905 г.). О стратегии восстания, искусства восстания, пишет и Маркс («Революция и контрреволюция в Германии»), в январе-феврале 1917 года Ленин его цитирует в набросках «Марксизм о государстве». Мда.

Нет-нет, план-то у Ленина, как должна вести себя восставшая Россия 25 (7) октября (ноября), конечно, был. Простой, как и всё великое: сначала захватить Мариинский дворец и распустить Предпарламент. Затем взять Зимний и арестовать Временное правительство к началу II Съезда советов. Избавив тем самым делегатов от многочасового обсуждения, как относиться к Временному правительству, выносить резолюции, голосовать, счетной комиссии подсчитывать голоса, определять исполнителей, снова голосовать… А потом голосовать по Предпарламенту… Правда, план составлял Ленин не сам, официальная советская литература сообщает имена разработчиков: Подвойский, Антонов-Овсеенко, Георгий Благонравов, Константин Еремеев, Садовский и Чудновский, члены ВРК - 10 октября постановили восстать, 25-го восстали.

Проводился в жизнь этот план так же, как и всё в России.

Сначала решили послать ультиматум. Потом раздумали. Затем всё же послали. Ультиматум отвергли. Решили начать обстрел из пушек Петропавловской крепости. В полдень. Потом срок перенесли на три часа. Потом еще раз перенесли. Затем выяснилось, что орудия к стрельбе не готовы. Эшелон с матросами, идущий в Петроград, остановился в чистом поле под Выборгом, потому что у паровоза топнули трубы. (Многие отряды матросов, которые ВРК призвал из Гельсингфорса, вообще прибыли на следующий день, после того.) В крепости обнаружили, что пушки способны-таки палить. Обстрел должны были начать по сигналу красным фонарем с крепости. Но к нужному моменту под руками не оказалось красного фонаря. Да и снарядов требуемого калибра. Фонарь-то нашли, но не смогли водрузить на мачту, чтоб он был виден.

Вокруг Зимнего тем временем царил редкостный бардак. Кто-то из осаждавших иногда принимался стрелять, однако ВРК тут же приказывал прекратить обстрел. Охранявшие дворец юнкера приводили в здание представителей ВРК на предмет договориться мирно покинуть заседавшее там правительство. Представителей ВРК арестовывали, но юнкера их освобождали.

Глядя на эту душераздирающую картину, Ленин, вспоминает Подвойский, «… метался по маленькой комнате Смольного, как лев, запертый в клетку. Ему нужен был во что бы то ни стало Зимний… Владимир Ильич ругался... Кричал... Он готов был нас расстрелять.» Беда в том, что объект был сдан с недоделками - Ленин заранее написал обращение «К гражданам России», в котором Временное правительство было низложено, а власть перешла к ВРК. Хуже: на приемочной комиссии, чрезвычайном заседании Петроградского Совета он уже произнес знаменитую фразу: «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, свершилась.» И далее по тексту.

Наконец, фонарь водрузили на мачту. Крейсер «Аврора» произвел холостой выстрел. Часть юнкеров без всяких договоренностей с ВРК покинула дворец. Запалили пушки с крепости: разрушили часть карниза, на третьем этаже разбили окно. В окна (не в дворцовые ворота, как в фильме Эйзенштейна, а в окна) начали влезать большевики. Их разоружали, они не сопротивлялись. Иногда разоружать не успевали – кто-то бросил пару гранат, кого-то ранило. На верхнем этаже раздался взрыв. Юнкера заспешили домой после смены. По-видимому, в какой-то момент проникших в окна оказалось больше, чем тех, кто защищал дворец. Толпа впихнула в зал, где заседало правительство, Антонова-Овсеенко, тот объявил правительству об аресте, а Чудновский всех переписал. Хотели, было, сразу покончить, но революционно-дисциплинированно увезли под конвоем.

Читаем: «В 2 часа 35 минут Троцкий открыл чрезвычайное заседание Петроградского Совета. Сразу же после начала заседания, ставшего одним из самых важных в истории Петроградского Совета, стало ясно, что за предыдущую ночь партия коренным образом изменила свою тактику. Напомним, что меньше чем за сутки до этого, на предыдущем заседании Петроградского Совета, Троцкий утверждал, что вооруженный конфликт «ни сегодня, ни завтра, накануне съезда, не входит в наши планы». А теперь, выйдя на трибуну, он сразу же «похоронил» Временное правительство: «От имени Военно-революционного комитета объявляю, что Временное правительство больше не существует!» Затем под гром аплодисментов и крики «Да здравствует Военно-революционный комитет!» он заявил, что Предпарламент распущен, некоторые министры правительства арестованы, а железнодорожные вокзалы, почта, Центральный телеграф, Петроградское телеграфное агентство и Госбанк заняты силами Военно-революционного комитета.»

Это пишет американский историк Александр Рабинович в книге «Большевики приходят к власти» (см. вариант книги на сайте «Скепсис», книга впервые опубликована в СССР, кажется, в 1988 г. – мою книжку сперли, по словам канадского социолога Дэвида Манделя, представляет собой компиляцию с его диссертации).

Интересно в связи с этим, какие материалы читал Попов? Фельштинского и Лаврова? Всего двух авторов? Но суть в другом, в том, что известно любому студенту: революцию (если только не «оранжевую») не «организуют», это у Попова дежавю, последствия членства в КПСС.

[Однажды бывший член КПСС Николай Ильич Травкин, отец российского акционирования и лидер карманной антикоммунистической партии «Демократическая партия России», приехал в Пермь и выступил перед публикой в ДК им. Ленина. Ему задали вопрос, читал ли он работы Маркса. Нет, ответил критик Маркса, не читал, ибо «это невозможно прочесть». А члены Политбюро или ЦК КПСС – читали? Разумеется, нет, ответил Николай Ильич. Спрашивается, как, в таком случае, можно обвинять КПСС в марксизме-ленинизме-социализме? Ведь она ко всему этому не имеет никакого отношения!]

Нет, ей богу, ведь выдумали же словечко: «эксперимент». Большевики-де устроили эксперимент. Замечу, что не было в истории царя, короля или президента, который бы не устроил «эксперимент». Как вам Кромвель? Навуходоносор? Солон с его реформами? План Маршалла, каково? У всего мира до сих пор мигрень. Милошевич – тоже эксперимент, кухни Белого Дома. А борьба с терроризмом чего стоит. Но перейдем к тем событиям, которые пытается изобразить Гавриил Попов.

ОБ «УЧРЕДИЛКЕ», ЗЕМЛЕ, ПАТРИОТИЗМЕ И ДЕМОКРАТИИ

«Нигде не было нагромождено столько лжи, как вокруг Учредительного собрания, - повествует Попов. – И не случайно. Именно здесь Ленин и его союзники по советской системе в первый раз начали кардинально нарушать свои обязательства, те самые, с помощью которых они увлекали массы и шли к власти.»

1) Напомню: большевики, в отличие от меньшевиков, в стране, отсталой для рождения социализма, сами собирались встать у власти. Подменить собой недоразвитую буржуазию.

Меньшевики же планировали после революции передать власть буржуазии и стать «конструктивной оппозицией». Лозунг «Вся власть Учредительному собранию» был у большевиков временным, лозунгом дня. Сначала они без энтузиазма отнеслись и к Советам. Потом призвали отдать им власть. Потом объявили их реакционными. Затем снова призвали «Вся власть Советам!»

Причем лозунг дня вовсе не означает какого-либо обязательства, Попов явно подтасовывает, подменяет одно другим. Обязательствами же большевиков был мир, выход из войны, и передача земли крестьянам. Мир без аннексий и контрибуций, большевики прощали Западу все долги царской России. Данные обязательства были выполнены. Просто II Съезд Советов передал землю крестьянам раньше, чем это сделало Учредительное собрание. Больше того, крестьяне уже начали действовать, получив на руки от Советов документы о передаче земли.

Есть версия, что аграрную программу большевики похитили у эсеров. Ленин не отказывался от того, что программу позаимствовал, хотя в программе социал-демократов уже существовали основные положения по аграрному вопросу. Утверждается также, что землю крестьянам не передавали, а лишь дали в аренду, сделав собственником государство. Действительно, по пятому пункту Наказа в «Декрете о земле» земля объявляется государственной. Однако сам Попов признает, что причина победы большевиков в войне – передача земли крестьянам.

Что же произошло в 1927 году, когда Сталин на несколько лет передал крестьянам все права на землю, включая право продажи? Через год 60% земель сосредоточилось в руках 6% крестьян, вследствие чего резко упали урожаи… Сегодня в такой развитой в аграрном отношении страны, как Голландия, вся земля без изъятия принадлежит государству.

Касательно первого обязательства, напомню, что ни одна из партий, в том числе эсеры, не собиралась, придя к власти, заключать сепаратный мир с Германией. Даже лидер анархистов Кропоткин выступал за продолжение войны, не говоря уже о кадетах. Правда, эсеры Натансон и центрист Чернов, как и Ленин, выступали за прекращение войны без аннексий и контрибуций, но левые эсеры, Спиридонова, Камков, полагали, что с войной может покончить только мировая революция. Наиболее авторитетные правые эсеры, Брешко-Брешковская, Керенский, Савинков ратовали за войну до победного конца в составе Антанты. Группу «оборонцев» возглавляли Авксентьев, Аргунов, Фондаминский.

Именно поэтому все эти партии были обречены. Ну, не хотели солдаты умирать за интересы буржуазии – чужие Дарданеллы. Братались. С 1915 года. Без всяких большевиков, т.к. члены большевистской депутатской фракции, призывавшие покончить с войной, были арестованы и в феврале 1815 года преданы суду, а Ленин, выйдя из австрийской тюрьмы, куда попал по ложному доносу, уехал в Берн.

К тому же большинство большевиков тоже сначала выступало за продолжение войны. А Троцкий позднее выдвигал лозунг «ни мира, ни войны, а армию распустить». Ленин буквально заставил партию – под угрозой лично обратиться к населению – принять его точку зрения.

Современная пропаганда объявляет дезертиров 1-й мировой отсталыми, темными, трусливыми. Скажите, с чего это мне поддерживать ди-ректора завода, вора и бандита, когда другой вор и бандит, рейдер, хочет его захватить? Если мой родной директор обкрадывает меня, помыкает мной, если мой рабочий день длится на 2 часа дольше, чем в Европе, а иногда достигает 19 часов, а платят мне меньше? С чего это я, как футбольный фанат в пивной, должен быть патриотом заведения, где мне платят мизерную стипендию, патриотом страны, в которой мне выдают нищенскую пенсию и взвинчивают тарифы ЖКХ? Почему моя родина должна начинаться с той самой березки, что во поле, принадлежащем Юсупову или Потоцкому (Путину, Лужкову)? С проходной завода, принадлежащего Кузнецову или Ермолаеву (Абрамовичу, Вексельбергу)? Зачем мне поддерживать правителя, который похоронил «Курск», отдал в частные руки землю, палец о палец не ударил против коррупционеров, ввел нелепый Жилищный Кодекс, по которому людей выселяют из квартир, монетизировал льготы, благодаря чему численность пенсионеров сократилась за два года с 40% до 27,8%, и урезал Трудовой Кодекс? Кто он мне? Кто мне президент? Да никто, пустое место. Ворюги, тянущие деньги из моего кармана, и только.

Марксова фраза «рабочие не имеют отечества» переведена неверно. Точнее – высказывание Бомарше: «Разве у бедняка есть родина?» Т.е. лишили всего, в том числе родины. В Перми в одной из церквей для бизнесменов – другие двери, чтобы не видеть бедных. У богатых даже к богу – отдельный вход.

Еще раз, специально для военных выше майора и сотрудников ФСБ (чекистами рука не поднимается вписать – из-за их интеллектуальной импотенции и духовной кастрации): если родина начинается с березки, а поле, где березка, принадлежит частному лицу, значит, вы служите не родине, а ее части, представленной Абрамовичем и Вексельбергом.

Вернемся к нашим баранам.

Лидер кадетов Милюков, призывавший к войне до победного конца, после победы большевиков будет пытаться вести с представителями Германии переговоры о войне с Россией. И меньшевики, и эсеры примут активнейшее участие в белогвардейском движении, главным спонсором которого выступил вчерашний союзник России – Антанта. Нечего пенять на «непатриотичность» Ленина: само царское правительство в 1916 году предприняло попытку заключить с Германией сепаратный мир. В Учредительном собрании не эсеры, именно кадеты исполняли партию 1-й скрипки.

Передать власть Учредительному собранию – вместе с эсерами - требовало низложенное Временное правительство. Зачем же было его «низлагать»? Чтобы выполнить его же требование – отдать власть? Подоплека Учредилки проста. М. В. Родзянко, председатель IV Государственной думы 3 марта заявлял следующее: «Вспыхнул такой солдатский бунт, что и сама новая власть уже висит на волоске. Единственный выход – через некоторое время созвать Учредительное собрание…»

2 марта 1917 г. Николай II отрекся от престола в пользу брата Великого Князя Михаила Александровича. На следующий день, 3 марта, Великий Князь Михаила отказался от престола в формулировке: «В том случае воспринять верховную власть, если такова будет воля великого народа, которому надлежит всенародным голосованием чрез представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые Основные законы.» Вот что стояло за Учредилкой: под бантиком демократии сохранить старое дерьмо. Похожий случай произошел в СССР в 1991 году, когда антикоммунистические диссиденты типа Боннэр весьма помогли антикоммунистической (как мы увидим ниже) КПСС, сохранив ее элите руководящие кресла.

2) «Итоги выборов, - пишет Попов, - показали: 57,6% получили эсеры, 24,9% - большевики (в «Истории Отечества: люди, идеи, решения», с.45 у большевиков 22,4%, Б. И.), 5,1% - кадеты, 12,4% - остальные партии и группы (в Петрограде и Москве у большевиков было, соответственно, 45% и 48%). Из 703 депутатов… 225 представляли эсеры, 163 – большевики, 39 – левые эсеры. А это означало: даже с левыми эсерами большинства у Советского правительства нет.»

Но у большевиков до победы и не могло быть большинства – ведь они представляли значительно меньшую, чем крестьянство, часть населения – рабочий класс. И всё же прикинем: в выборах не принимали участие анархисты, за которыми шли значительные солдатские и крестьянские массы. Кроме того, выборы в Учредительное собрание проходили по спискам, составленным еще до 25 (7) октября (ноября). «Учредительному собранию, - пишут М. Н. Мунчаев, В. М. Устинов, - в день его открытия – 5 января 1918 г. – было предложено утвердить одобренную ВЦИК «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». В ней подтверждались важнейшие законодательные акты, принятые после победы революции. Однако большинство делегатов Собрания не только отказалось принять Декларацию, но и выступило против Советской власти. Тогда большевистская фракция покинула собрание. Вслед за ней ушли левые эсеры, мусульманские националисты и украинские эсеры (курсив везде мой, Б. И.). 6 января 1918 г. декретом ВЦИК Учредительное Собрание, которое уже не представляло большинства населения России, было распущено.» («История России», М., 1997, учебник для вузов, рекомендован Министерством общего и профессионального образования).

Надо отметить, авторы по любому сколько-нибудь острому поводу приводят точки зрения разных исследователей, в этом же пункте их мнение однозначно. Джузеппе Боффа, которого трудно заподозрить в преклонении перед большевиками, рассматривает созыв Учредительного собрания лишь как слабую интригу эсеров в борьбе за власть («История СССР», М., «Международные отношения», 1990, т. I, с. 60-61).

Но что же это за «большинство народа», которое было не в состоянии отстоять свое Учредительное собрание? Фактическое, а не парламентское положение дел видим из того, что даже несмотря на голод крестьянство в войне подавляющим большинством поддержало большевиков – Попов сам это признает. Чего ж ему не хватает?

3) «Советская власть, - сетует он, - покончила с тем, что Ленин называл буржуазной демократией, а по существу с демократией в ее традиционном смысле – властью всего народа.» Весьма характерное утверждение! Ведь никто другой, но именно КПРФ, вышедшая, как и Попов, из лона КПСС, твердит о народовластии. Можно только узнать – над кем власть? Над буржуазией, не дай бог? Так ведь она тоже народ, это же не кибернетические устройства.

В точном понимании слово «демократия» происходит не от слова «народ», и не от слова «деньги», а от слов «демос» - народные низы, и «кратос» - власть. Власть низов. Т.е. в точном понимании демократии не было и нет нигде в мире. А «традиционное» выражение демократии – по Гавриилу Попову - видим сегодня в бывшей Югославии, в Ираке, в Афганистане, наконец, в Гааге. Тем более в России, где трудящиеся раз в 4 года выбирают тех, кто будет 4 года «нецелевым образом» использовать налоги из их кармана. Даже вечно с поклоном президенту Караулов признает, что власть коррумпирована сверху донизу.

Настоящая традиция – совсем в ином, бывший владелец партбилета Попов просто обязан ее помнить. Она в вопросе: «Демократия – для кого?» Ленин четко выделяет из всех низов рабочий класс, непосредственный участник основы экономики - производства. Попов же под абстрактным народом понимает хозяйчика, мелкого буржуа, который готов расстрелять соседа, ненароком ступившего на его частную территорию. Или обожаемого либеральным депутатом Виктором Похмелкиным мелкого собственника - автовладельца, тоже способного удушить пострадавшего, если тот случайно, при столкновении, причинил автомобилю царапинку.

Сравним демократию по Ленину и демократию по Гавриилу Попову.

После Октябрьской революции министр Временного правительства Панина бежала. Причем исключительно в целях саботажа. И прихватила с собой все денежки возглавлявшегося ей министерства. Графиню поймали и судили судом революционного трибунала. «Революционный трибунал присудил объявить министру буржуазного Временного правительства, графине как классовому врагу по происхождению, похитившему… общенародные деньги, общественное порицание.» (М. Г. Суслов, «Причины краха советской системы», с.312). Иная судьба ждала эсеров, участников Учредительного собрания, попавших в руки «оппонента» большевиков, благородного русского офицера, адмирала Колчака. Он утопил их в Иртыше.

ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ, МОНОПОЛИЯ, ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА, ИНТЕРВЕНЦИЯ

«Нарисованный Лениным в радужных цветах переход промышленности в руки рабочих, - уверяет Попов, - … завершился тупиком. … Эту модель Ленин создал по тем наметкам, которые он выработал еще до революции: тресты, синдикаты, и возглавляющий их Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ). Вторая особенность военного коммунизма – существование за счет … внешних резервов: сырья… … Важным фактором первой экономической модели было то, что она в значительной части кормилась за счет грабежа. Не за счет созидания… Без внешних резервов и грабежа военный коммунизм существовать не смог бы. … эту систему Ленин не раз объявлял своей заслугой, т.к. она позволила, по его мнению, победить в Гражданской войне. А для мало-мальски нормальной жизни первая модель социалистической экономики оказалась абсолютно непригодной. … всю систему насильственного изъятия хлеба назвали продразверсткой. Формально надо было брать то количество хлеба, которое устанавливалось в качестве нормы. А фактически брали всё, что удавалось захватить. … У свергнутых капиталистов и помещиков появилась возможность этим воспользоваться. Началась Гражданская война. Ее вызвали не сами по себе сопротивления свергнутых господствующих классов. Главной… базой… стала ленинская «красногвардейская атака на капитал, попытавшаяся немедленно осуществить социалистические преобразования…»

Тяжело… Представляю, как Ленин на совещаниях Совнаркома отводил в сторонку товарищей и шептал: «Моя заслуга…» Или открыто, на трибуне или в печати: «Моей огромной заслугой является…!»

1) Конечно, есть дореволюционные высказывания Ленина о том, что капитализм сам подготавливает экономику к социализму. Но по поводу трестов и синдикатов он пишет только после революции, никаких «домашних заготовок» у него не было и быть не могло. О том, что браться за «смешную задачу» - учить руководителей трестов и синдикатов, не нужно, их нечему учить, а нужно их экспроприировать, подчинить, Ленин говорит лишь в апреле 1918 года на заседании ВЦИК. Оставить как можно меньше предприятий, требует Ленин, сконцентрировать их. В те же апрельские дни в планах статьи «Очередные задачи Советской власти» он пишет: «Черпать обеими руками хорошее из-за границы: Советская власть + прусский порядок железных дорог + американская техника и организация трестов + американское народное образование etc. etc. + + = сумма = социализм.» (ПСС, т. 36, с. 550).

Придя в 1933 году к власти, Гитлер, чтобы вывести из виража экономику Германии, поставил под государственный контроль крупнейшие концерны. До него подобным же образом действовал Бисмарк, после него – Перон и Фидель Кастро (на Кубе до сих пор самая высокая продолжительность жизни). Следуя Попову, их всех нужно записать в коммунисты, хотя даже Кастро никогда коммунистом не был (компартия Кубы поддерживала просевероамериканского Батисту).

Можно добавить к нарисованной Поповым картине «грабежа» и учреждение заградотрядов, не пропускавших крестьян в голодающие столицы с хлебом, чтобы его продавать. Но, во-первых, уж если хлеб везли, так выбирали отнюдь не всё дочиста. За весь период продразверстки от изъятия утаили примерно треть, почти столько, сколько было собрано хлеба.

Во-вторых, надежды крестьян продать хлеб были напрасны: 1-я мировая война разрушила промышленность, до 4% - 20% от уровня 1913 года. Заводы стояли, рабочим не на что было ни купить хлеб, ни обменять на продукты собственного труда (см. Э. В. Никишина, «Солоухин читает Ленина», самиздат, Самара, кажется, 1989 г., позднее журнал «Родина»).

В-третьих, что это за зверь – «вся система»? Постановления Всероссийского продовольственного Совещания, проходившего в конце декабря 1918 г. – начале января 1919 г. обязывали население предоставить в пользу продовольственных органов 10% крупного и 30% мелкого скота. Декретом о продразверстке от 13 января 1919 г., через год с лишним после победы в октябре, были монополизированы основные продукты питания: хлеб, мясо, картофель, жиры, морская рыба, соль, чай. И только последующий декрет обязывал население предоставить 70% причитающегося хлеба к 1 марта 1919 г.

В-четвертых, объяснение живучести военного коммунизма продажей сырья или драгоценностей в условиях экономической блокады – сомнительно. Это уж современный российский истеблишмент живуч за счет продажи сырья и национальных сокровищ, не надо путать. Что до «грабежа», назовите хоть одну демократию, которая во время войны не организовывала бы поборы с населения!

«Только при этом условии, - отмечает Николай Евгеньевич Какурин, - можно было удовлетворить потребность населения (курсив мой, Б. И.) в мясе, исходя из нормы пайка 4 фунта (русский торговый фунт равен 409,5 Г, Б. И.) в неделю для рабочих и 2 фунта в неделю для прочего населения. Диктатура Наркомпрода в области монополизации государством главнейших продовольственных продуктов дала возможность стране более или менее справиться с разрешением наиболее трудного продовольственного вопроса.» («Как сражалась революция», М., Издательство политической литературы, 1990, т. 2, с. 23). Николай Какурин - кадровый офицер царской армии, представитель русской военной интеллигенции. Уничтожен в сталинских застенках, его книга надолго помещена в спецхран.

2) Но всё же – кто развязал Гражданскую войну? Свергнутые капиталисты и помещики, пишет Попов, «воспользовались». То есть, понимаем мы, они и развязали. Если б не развязали, так и Красная Армия не оборонялась бы. И Советское правительство еще долго бы мыкалось с капиталистами, хозяевами заводов, которые не хотели объединяться в тресты и синдикаты и устраивали саботаж. Попов подменяет виновность в развязывании войны наличием ее социальной базы, крестьян, подвергнутых продразверстке. Поверьте, когда Гитлер начинал войну с СССР, он тоже ориентировался на имевшуюся социальную базу: на пострадавших от репрессий, на бывших белогвардейцев, на украинских националистов. На запуганных обывателей, наконец. Попов не хотел бы переписать в том же духе еще и историю Великой Отечественной войны? А что он думает о праве на самоопределения Косово? Может быть, Милошевич – виновник американских бомбардировок?

По Гавриилу Попову кровожадные большевики сами создали базу Гражданской войны. «Троцкий, - уверяет Попов, - провозгласил лозунг: «Да здравствует Гражданская война с крестьянством!»

Конечно. Чего уж тут скрывать. Было. Только не с крестьянством, тут Попов перегнул. А в деревне, т.е. против кулака-мироеда. И не Троцкий, а любимые Поповым левые эсеры, которые, согласно Попову, обеспечили большевикам поддержку в деревне. А. Александров, В. Безель, А. Биценко, М. Доброхотов, А. Колегаев, А. Устинов и др. ратовали за обострение классовой войны в деревне. Колегаев заявил: «Мы пойдем на самые последовательные репрессии, когда это нужно. Мы не остановимся перед вооруженной посылкой отрядов против кулаков.» (А. Колегаев, «Расслоение деревни», «Воля труда», 15.9.1918, цит. по кн. М. Г. Суслова, «Причины краха советской системы»). «Необходимо, - утверждал он, - все силы сосредоточить на разделении трудовой и нетрудовой части деревни… нетрудовую часть… разгромить экономически, а в случае активного сопротивления и физически.» («Воля труда», 1.10.1918).

Вот так со временем меняются взгляды. Вот такое «творчество масс».

3) Что касается второй составляющей означенной «базы», интервенции, Попов полагает, что «… программа Белого движения оттолкнула от него не только русское крестьянство, но и Запад. По большому счету Запад ограничился минимальной помощью белым (скорее всего, в качестве платы за неучастие России в дележе наследства побежденного австро-германского врага).»

Увы, увы, каждый думает о котлете, Попов не исключение. Абстрактный Запад Попова представлял собой регулярные австро-германские, английские, французские, американские, греческие, сербские (пришли на помощь славянским братьям), итальянские, японские войска. Эскадры Антанты с осени 1918 года блокировали берега России, оккупировали порты. Наибольшей численности на территории страны войска интервентов достигли к весне 1919 г. – на Северном фронте 50 тыс. смешанных войск плюс 10 англофранцузских военных судов в портах, на Южном фронте – около трех дивизий, а район «Одесса-Николаев» был занят оккупационным греко-французским отрядом в 20 тыс. человек под командованием генерала д'Ансельма. Впридачу англо-французская эскадра в 10-15 судов и 7-8 военных судов в гавани Новороссийска. Добавим к ним контингенты войск лимитрофных государств: Польши (57 300 штыков и 6540 сабель), 24 400 штыков и 1350 сабель белогвардейской Эстонии (белогвардейские офицеры именовали медлительных эстонцев «чухна», помните, у Пушкина «Приют убогого чухонца…»), белогвардейских Латвии (10 100 штыков и 500 сабель), Финляндии на Западном фронте. Плюс чехословацкий корпус. (Н. Е. Какурин, т. I, с. 140-141).

Добавим, что общая численность участников интервенции со стороны Антанты составила свыше 200 тыс. человек. Кроме того, армии Юденича, Врангеля, Деникина, а также террористические группы одевались, кормились и вооружались Антантой, об этом свидетельствуют меньшевики и эсеры, участники контрреволюционных правительств.

Что касается адмирала Колчака, летом 1918 года он прибыл в Омск, куда переехала контрреволюционная Уфимская директория, чтобы занять пост военного министра. Приехал он с Дальнего Востока, откуда собирался пробраться в Англию и поступить на английскую службу, но по указаниям представителей Антанты вернулся обратно (Протоколы допроса адмирала Колчака чрезвычайной следственной комиссией в Иркутске в январе-феврале 1920 г., Архив русской революции, Берлин, 1923, т X, с. 177-321). Туда же в Омск вскоре приехал во главе английского отряда полковник Уорд (см. книгу эмигрировавшего после поражения белых в Китай Г. К. Гинса «Сибирь, союзники и Колчак», т. II, с. 6). Вот такая «программа Белого движения».

Довольно нелепо замечание Попова, что интервенция затрагивала «только окраины» страны – на войну работала экономика России, из-за чего и потребовалась продразверстка. 50% железнодорожного транспорта было занято военными перевозками, в 1917 году на войну работало 76% рабочих, 2/3 всей промышленной продукции шли на военные нужды, а в 1916 году экономика России пережила острый сырьевой и топливный кризис, товарный голод, дороговизну.

По-видимому, в сознании Попова фермер является с нимбом над головой. А правительства Антанты предстают в образе честно-благородного фермера, который, конечно, рассчитается с батраком за выполненную, хоть и не до конца, работу. Сомнительно, чтобы западный буржуа, который, по выражению Маркса, если норма прибыли свыше 100%, пойдет на любое преступление, подумывал допустить большевистскую Россию к репарациям. Которые, кстати, Германия почти не платила - как выразился бы конспиролог, «атлантисты» собирались давить красную Россию руками возрожденной Германии. Удавили бы раньше, с превеликим удовольствием – если б смогли. Но. В Одессу прибыли французы, описывает Паустовский, их встретили песнями и вином, напоенные, накормленные, французы отбыли домой. Франция отказала белым в посылке очередной эскадры, было заявлено: «Если мы пошлем эскадру, у нас тоже будут Советы.» 30 октября 1918 года вспыхнуло восстание матросов в Вильгельмсхафене, 3 ноября – Кильское восстание на флоте, 6 ноября оно распространилось на Гамбург, Любек и другие города, а 9 ноября уже свергли монархию. Восстаниями были охвачены и войска Антанты.

4) Еще одна логическая ошибка, причинно-следственная подмена в том же утверждении: согласно Попову военный коммунизм, который был первой моделью социализма, явился причиной Гражданской войны. Всё наоборот! Военный коммунизм никакой моделью не являлся, он был вынужденной мерой в связи с начавшейся Гражданской войной. «Моделью социализма» было, как пишет сам Попов, огосударствление трестов, синдикатов и т.д. Т.е. чтобы вместо множества хозяев, собственников использующих большую часть прибыли в личных интересах, появился единый собственник, точнее, распорядитель - ВСНХ. Однако и эта «модель», как увидим ниже, не имеет отношения к социализму.

Но и здесь, и в этом пункте у Попова подмена! Он переносит те негативные моменты, которые накапливаются в любой капиталистической монополии на пределе ее экстенсивного роста (и которые стали главной причиной распада СССР, см. мою статью «Распад СССР – 10 лет спустя», сайт «Татищев.org», «Рабочий вестник», №39) на то время, когда советским монополиям нужно было еще только появиться на свет и начать расти.

ШПИОНОМАНИЯ

Как собака у каждого столба, Гавриил Харитонович не обходит ни один бессмысленный пропагандистский миф – собственно, поэтому и пишется данная критическая статья. Разумеется, не оставил Попов вниманием и немецкие деньги для Ленина, хотя шпионом его назвать постеснялся. Еще бы, ведь даже кадеты выразили сомнение и не стали распространять эту газетную утку. К тому же, какая разведывательная служба пошлет своего агента в пломбированном вагоне напоказ.

«Подложность главного, затертого до дыр «свидетельства» финансирования немцами большевиков, – известного с 1918 года как «документы Сиссона», – факт, установленный давно и надежно. Доказательство этого представлено в еще 1956 году американским историком и дипломатом (и ярым антикоммунистом, Б. И.) Дж. Кеннаном (Kennan G. F. The Sisson Documents// The Journal of Modern History, Vol. XXVIII, 1956, June). Кеннан, опиравшийся на документы, указал (в двухтомном труде, Б. И.) и фальсификатора – публициста польского происхождения, бывшего редактора Петроградского «Вечернего времени» Антона (Фердинанда) Мартыновича Оссендовского (американец был не первым, кто сумел вычислить поддельщика: еще в 1919 году на него указал в своей критической публикации морской офицер Панов, с фактами на руках изобличивший столичного писаку еще и как шантажиста).» (С. Рыченков, статья «Жирная точка», сайт «Рабочий университет имени И. Хлебникова»).

Но что ж это за «логика политики и идеологии» у Попова? «Логичная» логика в том, что Ленин призывал перевести войну империалистическую в войну гражданскую, против своих правительств. Т.е. в том числе против кайзера. Что и реализовалось на практике – кайзер Вильгельм II бежал под натиском рабочего движения. Что, германская разведка не знала об установках Ленина? Или не понимала, что к лету 1917 года партия большевиков насчитывала всего-то 24 тыс. человек, когда эсеров к лету 1917 было около 1 млн. чел., объединенных в 436 организаций в 62 губерниях, на флотах и на фронтах действующей армии, а в эсеровскую партию в тот год вступали целыми деревнями, полками и фабриками?

К сожалению, современная Россия – и Украина - привыкли, что какие-либо «общественные» телодвижения происходят исключительно за деньги. Так, Тимошенко платила за участие в митингах 300 долл., Янукович – по 40 долл., а «Единая» Россия в Перми платит агитаторам по 4 тыс. р. в мес. плюс милиции плюс избиркомам. Поэтому Попов и все, кто поминает германские деньги, переносят собственную судьбу на большевиков. Финализм это называется – скажем, атомам приписываются свойства живых организмов, кваркам – одушевленность. Только в данном случае более на более высокую форму материи переносятся свойства ее низшей, хотя и более поздней формы.

КОГДА НУЖНО ВОЕВАТЬ?

«Ленин не мог не видеть, - рубит Гавриил Харитонович, - что судьба Германии решена.»

Жаль, Гинденбург не мог услышать вердикт Попова. Посмотрим: численность армий составляла у России – 5,3 млн человек, у Франции – 3,8 млн, у Англии – 1,0 млн, у Германии – 3,8 млн, у Австро-Венгрии – 2,3. К концу войны, пока вступили США, потери убитыми составили: у России – 2,3 млн (по другим данным, напр., Измозика, 2,5 млн), Франции – 1,4 млн, Англии – 0,7 млн, а вот у Германии – 2,0, у Австро-Венгрии – 1,4 млн. Видим, что Антанта понесла значительно больший урон, нежели Тройственный Союз, хотя превосходила его по всем видам вооружений, в первую очередь, самых современных. Заметим, что Россия, как обычно, несла самое тяжелое бремя потерь.

Июньское наступление русских войск Юго-Западного фронта окончилось провалом. После заключения 3 марта 1918 г. Брестского мира, как отмечает сам Попов, Германия заняла Ростов и Воронеж. Еще бы, как не занять, если левые эсеры Блюмкин и Андреев, воспользовавшись документами ВЧК, убивают посла Мирбаха. К тому же 5 октября Германия обратилась к США с просьбой о перемирии, чтобы продолжить войну с Россией. Только свержение монархии заставило Германию подписать 11 ноября Компьенское перемирие с Антантой. Но не с Россией.

Попов сам пишет, что русские войска «не могли сопротивляться немцам». Оказалось – могут. Подавив эсеровский мятеж, Советское правительство 13 ноября 1918 года аннулирует Брестский договор, начинается широкомасштабное наступление, и Белоруссия, Украина и Прибалтика, отданные Германии по договору, возвращены.

И вернуть отданное по договору могла только регулярная армия.

АРМИЯ

«… Ленин и его соратники, - пишет Попов, понимали: какой бы мощной ни была ВЧК, она не может справиться с вооруженным народом и заменить особую армию. И такую армию решено было создать – Красную Армию. … армия нужна была для защиты от народа, от его большинства.»

Ну, это уже наглость. Большинство народа состояло из крестьян. Крестьяне же поддержали большевиков во время войны в своем подавляющем большинстве, это признает сам Попов. Невозможно выиграть войну без поддержки большинства народа, пример войны в Афганистане это прекрасно демонстрирует. Но Красная Армия действительно создавалась вместо всеобщего вооружения народа. Это было серьезное отступление от первоначальной «модели». Чтобы понять суть отступления, представьте, что иные современные левые требуют в качестве планируемых первых шагов возможного социалистического правительства - упразднение армии, замену ее всеобщим вооружением. Кто же будет, смеется историк Александр Тарасов, выполнять обязанности при ракетной технике или командовать крейсером, который сложнее космического корабля, это вам не «Аврора»…

Однако нужно уточнить: реорганизация армии должна была состоять в подчинении во всех подразделениях – в мирное время – Советам солдатских депутатов. Речь в «модели» шла в первую очередь о замене полиции всеобщим вооружением. За примером далеко ходить не нужно: в 1991 году армия не поддержала власть против толпы, а вот милиция успешно обороняет современных российских буржуа, вплоть до огня по рабочим на поражение, отрядом «Тайфун» в поселке Советском выборгского района (ВЦБК), на хлебокомбинате в г. Щучье Курганской области. Ныне коррумпированное МВД РФ включает в себя 2 млн человек, вдвое больше, чем армия.

ЛЕВОЭСЕРОВСКИЙ МЯТЕЖ

«После погрома, - пишет Попов, - устроенного ВЧК в июле 1918 года, и после всех последующих «чисток», восстановить намерения участников конфликта… труднее, чем воссоздать лицо по черепу… основные планы были в устных договоренностях… Есть логика политика и идеологии – и большевистской, и левоэсеровской. Поэтому с достаточной достоверностью я могу выдвинуть свою (!!! Б. И.) версию событий. … Ленин держал курс на однопартийную диктатуру, диктатуру пролетариата. … для Ленина был логичен курс на насильственное устранение левых эсеров… убийство Мирбаха шло на пользу не убийцам, а большевикам… Дзержинский лично отправился на розыск Блюмкина в штаб левых эсеров… и практически спровоцировал там свой арест… Левоэсеровское «восстание» было подавлено к 14 часам 7 июля.»

Но, во-первых, Попов сам пишет, что левые эсеры вышли из состава правительства из-за несогласия с Брестским миром. Им снова было предложено войти в правительство, но они отказались.

Во-вторых, Гавриил Харитонович рисует вчерашних террористов, наводивших страх на высший свет, благостными парламентариями, которые хотели заполучить власть через выборы в Советы. А на убийство Мирбаха их будто бы подбили большевики. Будто бы никакого левоэсеровского мятежа не было в помине, не было вооруженных колонн демонстрантов, так, пустячок, к избирательным урнам пробирались.

Но арестованных «провокаторов» оказалось на удивление много: временный председатель ВЧК Лацис, председатель Моссовета Смидович и еще 27 видных большевиков. Вероятно, все они проходили школу провокаций в какой-нибудь «оранжевой» команде – ведь надо же иметь талант, так распалить эсеров, чтоб те, плюнув на последствия, их арестовали.

А дальше, в ночь с 6-го на 8-е июля, около 1800 человек (80 сабель, 6-8 орудий, 4 броневика и 48 пулеметов) под руководством эсеров Попова, Саблина и Александровича начали военные действия: заняли Центральный телеграф и призвали части гарнизона к ним присоединиться. А на Восточном фронте начался мятеж под руководством командующего фронтом эсера М. А. Муравьева. 10 июля он прибыл из Казани в Симбирск с отрядом в 1 тыс. человек, арестовал ряд большевиков, в том числе Тухачевского (те, видно, его на то здорово провоцировали) и объявил себя главкомом армии, действующей против Германии. Вот такая «парламентская» партия.

Пикантность в том, что Попов в опубликованных в «Науке и жизни» главах своей книги вообще ничего нового не говорит. Украл он даже «свою версию» событий, у им же цитируемого Фельштинского. Андрей Мартынов в статье «Ревизия революции», критикуя книгу Рабиновича «Большевики приходят к власти», упрекает автора: «… Говоря о мятеже левых эсеров в июле 1918 года, в результате подавления которого в стране наступила однопартийная диктатура, он не учитывает версии (курсив везде мой, Б. И.), что восстание было инспирировано самими большевиками. Такую гипотезу еще в 1985 году выдвинул историк Юрий Фельштинский. Представляется, что даже при отрицании подобной концепции - ради объективности повествования - ее следовало бы упомянуть…» (сайт «Русский журнал»).

И что за мода у наших демократов-«патриотов» объяснять исторические события заговорами: Сталин подбил Гитлера напасть на СССР, развал экономики спланирован в подвалах Лубянки, нападение Чечни на Дагестан спровоцирован спецслужбами, нападение Грузии на Южную Осетию – дело рук ФСБ, наконец, Октябрьская революция задумана в «Протоколах сионских мудрецов». А Дзержинский сам спровоцировал свой арест. Честное слово, как в анекдоте: выходит человек из дверей КГБ, подул ветер, с головы человека слетела шляпа. Человек всплескивает руками: «Что хотят, то и делают!»

Да в том беда, что «версия» безнадежно устарела. Вместе с заплесневелым лозунгом многопартийности, под которым шли либеральные демократы, поповы, станкевичи, бурбулисы, травкины, на митинги. Многопартийность уже никого не интересует. Партий в России – как у дурака стекляшек. Заметьте: нагнетание многопартийности затмило зафиксированную в Советской Конституции свободу союзов. Т.е. самостоятельных, вне партий, объединений рабочих по своим политическим интересам. Партии объявляются единственными выразителями настроений в народе. А вот результат: сегодня рабочие, прекрасно понимая, кто виновник существующего экономического хаоса, твердят: «Нет лидера. Не можем сами. Был бы новый Ленин со своей партией. Мы бы вступили.» Из 600 литейщиков цеха №21 «Мотовилихинских заводов» 120 рабочих после обрушения фондовых рынков уволили. Остальные 480 не шелохнулись.

_______________

Все запутывания, все ошибки, которые в состоянии сделать Гавриил Попов, соединены у него в одном абзаце. «Благодаря союзу с большевиками, - пишет Попов, - левые эсеры отбирали крестьянство у правых эсеров… Но оставались глубокие разногласия… Левые эсеры не принимали ленинскую концепцию социализма. М. А. Спиридонова (кажется, первая) назвала большевистскую национализацию «государственным капитализмом», развалившим промышленность. … Декрет о продовольственной диктатуре принят вопреки левым эсерам, видевшим причину голода в национализации промышленности… Термин «красногвардейская атака» употребил Ленин. Суть атаки – немедленно внедрить социалистические начала в стране… которая (по Ленину) уже готова к социализму.» Далее в статье автор признает, что крестьяне, несмотря на продразверстку, поддержали большевиков. Спрашивается, как можно было, в таком случае, отнять у правых эсеров то, чего у них не было? Ну, политолог… Но это мелочь.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

В СССР НЕ БЫЛО СОЦИАЛИЗМА?

Из написанного Поповым неясно, считала ли Спиридонова, что именно национализация развалила промышленность, или она только отождествляла национализацию с государственным капитализмом.

В 1-й моей статье «Уроки 1-й русской революции» указано, что первыми всеобщую национализацию назвали капитализмом Маркс и Энгельс. Государство, вобравшее в себя всю собственность – совокупным капиталистом, а общественные отношения – «всеобщей частной собственностью». Такого же мнения был и Ленин, определивший требование национализации земли как буржуазное. И не считал он вовсе сложившиеся в результате революции экономические отношения социалистическими, это ложь. Наоборот, Ленин утверждал, что считать их социалистическими «ни одному коммунисту не придет в голову».

В 1-й моей статье показано, что большевики никоим образом не считали Россию готовой к социализму. Готовой к социализму Россию считали любимые Поповым левые эсеры. Для них достаточно было внедрение в России демократии и политических свобод, а степень зрелости страны они определяли по уровню общественных движений. Точно так же полагают современные многоликие, но однообразные троцкисты.

В брошюре «О левом ребячестве и мелкобуржуазности», законченной 5 мая 1918 г. Ленин отмечает: «Государственный капитализм был бы гигантским шагом вперед… Государственный капитализм экономически несравненно выше, чем наша теперешняя экономика…»

Но что у Попова с памятью? Именно гос. монополия на внешнюю торговлю позволила выжить отсталой экономике России в конкуренции с капиталом развитых стран. Именно гос. монополия снизила издержки производства на управленческий аппарат. Именно гос. монополия позволила определять приоритетные направления развития экономики. И что у Попова с глазами? Именно денационализация экономики, разрыв отраслевых цепочек и образование армады посредников, контрагентов, развалили промышленность.

Восленский полагал, что в СССР – «бюрократический социализм». Троцкий утверждал, что в России «переродившееся рабочее государство». В 80-е годы пермский философ Орлов, член КПРФ, сконструировал термин «деформированный социализм», в конце 90-х московский экономист Бузгалин ввел термин «мутантный социализм», оба фактически повторили Троцкого. Нелепее этой точки зрения не придумаешь.

Сколько ни пиши, толку нет, ничего не понимают: если переродившееся, если деформированный, мутировавший, то насколько? Если немного, то это социализм, ведь не существует эталона. Если деформированный по существу, то это уже не социализм. Предельно простая логика, но весь троцкистско-КПСС-совский мир талдычит о деформациях. Душу пытается спасти.

Пермский рабочий-большевик Мясников и позднее англичанин Тони Клифф вне всякого либерализма прямо писали о том, что в России – госкапитализм. На тех же позициях стоит итальянская группа Бордиги (бордижисты). Североамериканская группа Шахтмана продвинулась далее Восленского, признав бюрократию правящим классом, т.е. фактически признала госкапитализм в СССР (правда, не уточнила, какая именно бюрократия имеется в виду). В начале 80-х к тому же выводу самостоятельно, на основе работ классиков, пришли неформальные марксистские группы, владивостокская группа «Освобождение труда», казанско-пермская группа Александра Хоцея (Демократическая рабочая партия), Марксистская рабочая партия, российская «Группа продленного дня» (позднее «Союз коммунистов», позднее политобъединение «Рабочий») и многие другие. Примечательно, что изначально эти группы состояли не только из интеллигенции, но и из рабочих. А интеллигенция была отнюдь не гуманитарной, но в подавляющем большинстве научно-технической. И не только вузовской, но и заводской. Идея охватила свыше сотни городов страны. Наконец, группа Разлацкого полагала, что в СССР – феодальный капитализм. Позднее костромской ученый Соловьев (ныне покойный) принял, правда, с массой ошибочных установок, ту же точку зрения о госкапитализме.

Соответственно, правящая КПСС выражала интересы «советской» буржуазии, элитарного слоя, и сама представляла этот слой - с приданными и преданными социализму «серыми шеренгами» со средним достатком для голосования. За партийных бонз. Таким образом, в СССР вовсе не менялся строй, и, разумеется, не мог измениться в одночасье, просто элита отбросила опостылевший ей идеологический бантик. Это была последняя деталь, мешавшая образовать и обособить личный капитал, в первую очередь, национальный.

Посмотрите, кто встал у власти после августовского путча в странах бывшего СССР и кто сегодня у власти в России, и вы немедленно в этом убедитесь: «реформы» в стране шли исключительно в интересах элиты КПСС. То есть, смена бантика была в интересах КПСС, ее элиты. Именно элита КПСС и явилась движущей силой «реформ».

А оказалось… что «бантик» был единственным материалом, который консолидировал рабочих и элиту на почве образа врага. Не экономического конкурента, а классового антипода. Только не внутри СССР, а там, недоступно далеко, «за бугром».

ЧТО ЖЕ ТАКОЕ СОЦИАЛИЗМ?

«Ленин и левые эсеры, - уверяет Попов, - по-разному представляли социализм. Левые эсеры думали об утверждавшемся через Советы социализме как творчестве масс.»

Ленин вообще-то однажды в сердцах высказал, что не знает, что такое социализм. Он имел в виду именно социальное творчество масс, это ведь марксистско-ленинское, вовсе не эсеровское определение. Именно Ленин, в отличие от Бернштейна и Каутского, начитавшихся Адама Смита, призывал не бить рабочих учебником политэкономии по головам, не привносить в темную, косную материю рабочего класса высокое интеллигентское сознание извне, а учиться у рабочих. Именно Ленин утверждал, что практика социального творчества выше теории. Этого никак не могут признать оснащенные десятком цитат члены КПРФ, они чувствуют себя выше окружающей среды… Впрочем, и Гавриил Попов, имея солидный партийный стаж в рядах КПСС, точно так же пытается выстроить некую схему, технологию, «проект», как правильно жить.

Однажды лидер Союза коммунистов Вейтлинг принес Марксу проект будущего социализма, где было расписано даже то, как будут распределять билеты в театр. Маркс кричал на него и топал ногами – за непонимание того, что в будущем развитие будут определять не кайзеровские или царские указы или планы, а именно творчество масс. Почему? Потому, что, например, такой объект «общественной механики», как стоимость, объясняет Маркс, не является имманентным свойством товара, он содержится только в головах людей. Поэтому общественные законы, в отличие от законов физики, практически неизменных в течение миллионов лет, изменяются посредством воли людей.

«Живое творчество масс – вот основной фактор новой общественности (курсив мой, Б. И.)», - говорит Ленин на заседании ВЦИК 4(17)-го ноября 1917 года (ПСС, т. 35, с. 57). Кстати, его выступление - ответ на запрос именно левых эсеров.

Сравним позицию Ленина по данному вопросу с позицией Сталина:

«…необходимо, чтобы партия облегалась ши­рокой сетью беспартийных массовых аппаратов, яв­ляющихся щупальцами в руках партии, при помощи которых она передает свою волю рабочему классу, а рабочий класс из распыленной массы превращается в армию партии.» (Сталин И.В. Соч. Т. 5. С. 198.) Той же позиции придерживался и Троцкий, считавший, что профсоюзы должны стать «приводными ремнями» партии. Ленин жестко критиковал за это Троцкого («К вопросу о профсоюзах»). Вообще в отношении «класс – партия» Ленин , как материалист, разумеется, первичным полагал класс. Партию – сугубо вторичной: «У социал-демократии нет задачи построения партии. У нее есть задача помочь пролетариату организоваться в политическую партию». В 1-й программе РСДРП значится, что задачей социал-демократов является помощь рабочим в их самоорганизации. Сталин же полагал партию «орденом меченосцев», особых, стоящих над обществом людей.

Для Ленина же – наоборот. «У социал-демократов, - говорит он, - нет задачи построения партии. Есть задача помощи рабочим в организации пролетариата в политическую партию.»

Интересно, что более дотошные антикоммунисты – слышите, в КПСС принимали антикоммунистов! – нежели Попов, используют слова Ленина о творчестве масс против него же: якобы у него вообще не было никаких теоретических представлений о социализме, в революцию он пришел с нулевым теоретическим багажом, ориентируясь на «инстинктивные действия масс» (сайт «Философская Самара», статья «Метаморфозы представлений В. Ленина на социалистическую революцию», и как только Никишина с Байбородовой терпят эту восхитительную дребедень; единственный критический отзыв – с глупым названием «У диалектика Ленина нет ошибок»).

Между тем, Ленин дал множество определений социализма. Например, лозунговые: социализм – это Советская власть плюс электрификация всей страны. Или, см. выше: социализм – это советская власть плюс тресты плюс… плюс… Или: социализм – это борьба против всяческого угнетения. В работе «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов» Ленин формулирует: социализм – это государственная собственность на основные средства производства при политической власти рабочего класса.

А что такое «политическая власть рабочего класса»? Почему Маркс говорил о «парламентском кретинизме», и Ленин вслед за ним не жаловал «их парламент»? В работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский» Ленин подробно разжевывает, чем Советская власть отличается от парламента. Нам не нужно, пишет он, «правительство, идущее навстречу пролетариату». Добавим: отеческое, патерналистское, как оно было в СССР. Нужно, утверждает Ленин, «правительство пролетариата». Подчиненное воле пролетариата. Сведем роль госчиновников, призывает Ленин, к роли простых исполнителей воли трудящихся.

Заметьте: пока руководящие члены партии еще не отождествляются с госчиновниками.

Нет автора, который бы не говорил о том, что в СССР Советы не имели властных функций, начиная с Роя Медведева в доперестроечном западном диссидентском журнале «Континент». В связи с чем? Потому что отсутствовали все существенные признаки Советской власти, так называемые принципы Парижской Коммуны: сменяемость сверху донизу, скромная оплата госчиновника, равная зарплате квалифицированного рабочего, и – главное – рабочий контроль снизу. Депутаты «избирались» по 7 -10 раз. Но они являлись лишь ширмой для власти. Уже XII съезд РКПб где Ленин отсутствовал по причине болезни, зафиксировал, что «диктатура пролетариата выражается в форме диктатуры партии».

О контроле снизу и речи не было – наоборот, госчиновник контролировал рабочего.

1 декабря 1917 года Ленин, в соответствии с собственными «Апрельскими тезисами», разрабатывает проект Постановления СНК «Об окладах высшим служащим и чиновникам» (ПСС, т. 35, с.105). В документе указывалось: «… приступить к самым энергичным мерам в целях понижения жалованья высшим служащим и чиновникам во всех без исключения государственных, общественных и частных учреждениях и предприятиях». Был также назван максимум зарплаты для народных комиссаров: 500 р. в месяц и прибавка по 100 р. на каждого ребенка, что «примерно соответствовало среднему заработку рабочего» (т. 36, с.588).

Там же значится: «… поручить Министерству финансов и всем отдельным комиссарам немедленно изучить сметы министерств и урезать все непомерно высокие жалованья и пенсии» (ПСС, т. 36, с.105). Ленин подчеркивает, что «развращающее влияние высоких жалований неоспоримо – и на советскую власть…, и на рабочую массу» (т. 35, с.181).

Увы, уже в апреле 1918 года Ленин пишет: «Нам пришлось теперь (апрель 1918 г.) прибегнуть к старому буржуазному средству и согласиться на очень высокую оплату «услуг» крупнейших из буржуазных специалистов… Ясно, что такая мера есть компромисс, отступление от принципов Парижской Коммуны… требующих сведения жалованья к уровню платы среднему рабочему, требующих борьбы делом, а не словами, с карьеризмом. Ясно, что такая мера есть шаг назад нашей … власти, которая с самого начала провозгласила и повела политику понижения высоких жалований до заработка среднего рабочего» (т. 36, с.179).

Бухарин возражает введению высоких жалований, но на заседании ВЦИК 29 апреля 1918 года Ленин объясняет, что эта мера является единственно возможной и сводится к покупке людей, не желающих помогать строительству социализма по своим идейным соображениям: «тут только привлечение людей, которых можно привлечь либо покупкой за высокую плату, либо идейной организацией» (т. 36, с.273).

Но уже осенью 1921 года, после того, как Х съезд партии «повернул» к НЭПу, к развитию частной инициативы, Ленин вновь напоминает, что высокие жалованья госчиновников несовместимы с социалистическими отношениями. На 7-й московской партконференции он говорит об имевшихся в прошлом вынужденных отступлениях в области политики в отношении жалований чиновникам: «… В марте – апреле 1917 года встал такой вопрос как вознаграждение специалистов по ставкам, соответствующим не социалистическим, а буржуазным отношениям, т.е. ставкам, не стоящим в отношении к трудностям или особенно тяжелым условиям труда, а в стоящим в отношении к буржуазным привычкам и условиям буржуазного общества» (ПСС, т.44, с.198).

О партмаксимуме ни при Сталине, ни при Хрущеве (в том числе на 20-м Съезде КПСС), ни тем более при Брежневе не вспоминали. Упоминания о партмаксимуме нет ни в Большой Советской энциклопедии, ни в справочниках по истории КПСС.

Добавим, что кроме высокого оклада партийные чиновники обладали пресловутыми привилегиями: спецпайками, санаториями, авто, дачами и пр. Недаром Михаил Горбачев, опережая обвинения, повторил выдержку из доклада Хрущева на ХХ съезде КПСС, в интервью газете «Юманите» он заявил, что необходим «возврат к принципам Парижской Коммуны». И 1 октября 1989 г. ЦК КПСС принял решение о повышении окладов работникам партийного аппарата. Соответствующее постановление подписал сам Горбачев.

Заметьте: буржуазный специалист становится советским чиновником. Наступает момент, когда стать госчиновником без членства в партии становится невозможным. Госчиновник и элитарный член партии уже едины в одном лице.

Что означает высокий оклад гос-комчиновников? Что они занимают в общественной иерархии лучшее место в распределении общественных богатств. В работе «Великий почин» Ленин дает определение классов: классами называются большие исторически сложившиеся группы людей, которые в зависимости от отношения к средствам производства занимают определенные места в общественной иерархии в распределении общественных богатств. Получается, что слой советских парт-гос-хоз-работников является классом. Классом буржуа.

Но чем же они владели? Заводы и фабрики в их собственности не числились. Вспомним, что пишет Маркс в письме к Анненкову. К сожалению, сообщает Маркс, термин «собственность» понимается как «мое», отношение владельца к владению. А собственность – «это отношение между людьми по поводу вещей». Эти отношение со времен римского права подразделялись на пользование, владение, и высшую форму – распоряжение. Само по себе получение большей части богатств – вторично.

Кто являлся в СССР распорядителем средств производства? Парт-гос-хоз-чиновник. Следовательно, он был полноценным буржуа. А кем был Сталин? Парт-гос-хоз-чиновником, стало быть, тоже буржуа. Класс госчиновников в целом Маркс и Энгельс именовали «совокупным капиталистом».

В современной России госчиновник формально находится на службе у населения и оплачивается налогами из карманов трудящихся. Однако население выбирает не исполнителей, а лишь тех, кто принимает законы. К тому же функции Гос. Думы весьма ограничены, она полностью подчинена правящей партии. Таким образом избиратель не имеет даже права выбрать того, кто будет им управлять. Что, собственно, и было в СССР.

КАК ЖЕ ПРОИЗОШЛО…

В работе «Очередные задачи Советской власти» Ленин подчеркивает: «Целью нашей является бесплатное выполнение государственных обязанностей каждым трудящимся, по отбытию 8-часового урока производительной работы; переход к этому особенно труден, но только в этом переходе залог окончательного упрочения социализма.»

«Пусть рабочие, - требует он, - берутся за создание рабочего контроля на своих фабриках и заводах…» (ПСС, т. 35, с. 57).

Вот что Ленин не мытьем, так катаньем протаскивал в государственный капитализм. И что же? Спросим Попова, особо поинтересуемся, как у него с образованием?

Впечатление, что доктор наук принимает на веру старую детскую объяснялку. «Папа, - спрашивает маленький сын, - большевики взяли Зимний в одну ночь? – Да, сынок. – А почему тогда празднуют не только 7 ноября, но и 8-го? – Потому, сынок, что 7 ноября свергли царя, а 8-го прогнали буржуев.»

На самом деле в партии большевиков существовали разногласия – часть партии полагала, что функции рабочего контроля должны быть наблюдательными. И, соответственно, доносительными, чтобы центральная власть сама во всём разбиралась. Другие большевики полагали, что рабочие должны принимать участие в управлении заводом. Пока шли дискуссии, фабзавкомы не просто наблюдали или участвовали, но зачастую брали на себя руководство предприятием.

Как же эту инициативу оценивает сам Ленин? «Только развитие государственного капитализма, - настаивает он в той же работе «Очередные задачи Советской власти, - … только тщательная постановка дела учета и контроля… приведут нас к социализму. … Всякой рабочей делегации, с которой мне приходилось иметь дело, когда они приходили ко мне и жаловались на то, что фабрики останавливаются, я говорил: «вам угодно, чтобы ваша фабрика была конфискована? Хорошо, у нас бланки декретов готовы, мы подпишем в одну минуту. Но вы скажите: вы сумели производство взять в свои руки и вы подсчитали, что вы производите, вы знаете связь вашего производства с русским и международным рынком (курсив мой, Б. И.)? И тут оказывается, что этому они еще не научились, что в большевистских книжках про это еще (курсив мой, Б. И.) не написано, да и в меньшевистских книжках ничего не сказано. Лучше всего дело обстоит у тех рабочих (курсив мой, Б. И.), которые этот государственный капитализм проходят у кожевников, текстилей, сахарного производства…» (ПСС, т. 36, с. 258).

А что читаем у Попова? «Вначале создали рабочий контроль. Но он не столько контролировал, сколько командовал всей администрацией. Неудивительно, что старая администрация уходила, а с нею уходил и хозяин.» Какая благостная картина, верный своему служащему собственник покидает вслед за ним родное предприятие. Скажите, что же такое «контролировать»? Контролер в трамвае – простой наблюдатель или облеченный командными полномочиями? Видимо, Попов редко ездит в общественном транспорте.

Но не думали большевики с первый шагов национализировать массу заводов. Напротив, они шли с предложением к фабрикантам разных отраслей создать промышленные объединения – картели, тресты, синдикаты, но получали отказ. Фабриканты организовывали саботаж, чем толкали рабочих к захвату руководства предприятием.

Действительно, завод, трест, промышленная отрасль – как казарма. Действительно, в отличие от меньшевиков, стремившихся передать власть буржуазии и стать «конструктивной оппозицией», большевики сами желали стать партией власти. Однако военизированный уклад экономики, всеобщая национализация, захват предприятий рабочими целиком и полностью обязаны интервенции, развязанной белыми гражданской войне и подогретому интервенцией и гражданской войной саботажу класса собственников.

Экономика, разрушенная войной (ВВП упал до 4% - 20% от уровня 1913 г.) была, наоборот, спасена национализацией.

Гавриил Харитонович Попов не мог этого не знать. Он совершает не просто логическую ошибку, он толкает к ней читателя, используя ошибку как метод, используя софизм, подмену имени мышления, подмену одного понятия другим. Если Маркс и Ленин понимали под социальным творчеством масс именно рабочую инициативу, то эсеры, ориентированные не на рабочий класс, а на крестьянство, понимали под «свободой творчества» именно инициативу кулака. А Гавриил Попов до сих пор полагает, что уровень демократии не может быть ниже (в смысле народных низов) свободы для частного предпринимателя, для буржуа.

Иного мнения были французские рабочие завода «Сюд Авиасьон», которые в дни восстания 1968 года захватили завод, сами наладили закупки комплектующих, производство и сбыт продукции, а администрацию заперли в кабинете и заставили учить «Интернационал», запись которого включили по заводской связи.

Видите – ведь могли же… Как же произошло, что никакого творчества масс не состоялось, трудящихся загнали в положение рабочего осла на помоле, с хорошей попоной и сытным кормом. Помните, что говорил доктор Борн в фильме «Мертвый сезон»? «Человек-шофер, человек-ткач… В ужин он получает миску супа, а ночью женщину и совершенно счастлив, у него нет комплекса неполноценности, разве вол чувствует себя неполноценным?.. от человека-ткача не может родиться ученый…»

Каким образом советской элите удалось добиться такого состояния рабочего класса, причем без всякого газа «RH»? Как уже отмечалось в моей 1-й статье, Ленин в письме Суханову, отвечая на вопрос, как можно строить социализм в отсталой стране, пишет: «Мы все знаем, что базис определяет надстройку. Но в каком учебнике сказано, что нельзя сделать наоборот?» Т.е. чтобы революционно преобразованная надстройка «проросла» в базис. Это было возможно лишь при условии мировой революции. Построение социализма в отдельной стране Ленин называл, вспоминает переводчик «Капитала» Скворцов-Степанов, мелкобуржуазным идеалом.

Оказалось, что во всем мире условия для перехода от капитализма к социализму не созрели («коммунисты» заявляют, что современный, гораздо более развитый, чем в 1917 году, капитализм «перезрел», глупее, ненаучнее термина не придумать). А дальше неумолимо начинает работать марксова формула: общественное бытие определяет общественное сознание. У власти становятся люди, которые никакого отношения ни к революции, ни к Гражданской войне, ни к энтузиазму «строителя социализма», ни к марксизму-ленинизму никогда не имели. Их бытие в роли всеобщего распорядителя, то есть, буржуа, и сформировало их буржуазное сознание. Что касается Сталина, который уничтожил как раз тех, кто обладал революционным коммунистическим сознанием, старых большевиков, его-то сознание, скорее всего, было буржуазным изначально. Недаром Ленин в своем завещании предлагал сместить его с поста генсека.

Итак: чтобы прорастание революционно преобразованной надстройки в отсталый базис не произошло, ее можно было просто вырезать. Что и сделал Сталин.

В конце концов, наступил момент, когда капиталистические отношения в СССР начали легализоваться. О чем я и сообщил на конференции образования Уральского Народного Фронта в Свердловске в июле 1988 года.

Спрашивается, в таком случае, о чем же мечтает Геннадий Зюганов? О том же, о чем и Гавриил Харитонович Попов – снова стать буржуа. Только Попов – мелким буржуа, а Зюганов – буржуа покрупнее.

______________

Ничего себе, воскликнет удивленный читатель, каждый советский рабочий желал жить так, как живут рабочие на капиталистическом Западе, а тут оказывается, что основатели государства создавали госкапитализм? Т.е. из капитализма – в капитализм… так? То есть, Сталин, говоря об окончательном построении социализма в 1936 году, солгал всему мировому пролетариату? Чем же тогда заняты критики социализма, если его у нас не было в помине? А противостоят им – те, которые никакого отношения ни к большевикам, ни к революции не имеют и Маркса-Ленина не читали?

Конечно, есть определенно точное объяснение: каждый, особенно публицисты-журналисты, думает о котлете. Объективно же либералы, ратуя за разрушение гос. монополии, выступили не столько за свободу отечественного предпринимателя, сколько за свободу более развитого американского и европейского капитала на российском рынке. О пагубных последствиях такой свободы для России писал еще экономист Е. А. Преображенский (уничтожен в 1937 году) в книге «Основной закон социалистического накопления».

Увы, в качестве либерального теоретика Попов опоздал. Его опередил один японец, фамилию не помню, опубликовался у академика Абалкина в новом экономическом журнале. Так прямо и написал, мол, научил его марксизму один залетный мужик, капитализм по определению - такой способ производства, при котором рабочая сила становится товаром. Поскольку в СССР существовал институт найма рабочей силы, так и способ производства был капиталистический. Но это был, пишет японец, плохой капитализм. А хороший капитализм в его понимании – либеральный, словом, со всеми прелестями, завещанными усопшим СПС (см. мою статью «Советы Паниковского» в «Рабочем вестнике»).

Продолжение следует

- Стойте, стойте, ведь не сказали главного, когда ж возможен переход к социализму? – Тогда и только тогда, когда рабочий класс в массе своей не захочет и не сможет более оставаться на положении вола или прикормленного рабочего осла. Проще говоря, когда рабочий класс из класса-в-себе станет классом-для-себя, а затем классом-для-иного.