Кто они - советские и постсоветские антимарксисты?

Феномен просоветского антимарксизма в современной России

Вплоть до начала 1990-х годов в российском (советском) обществоведении господствовали установки, исходящие из официальной идеологии – «марксизма-ленинизма». Априорно одобряемым пролетарскому интернационализму и советскому патриотизму противостоял априорно неодобряемый буржуазный (мелкобуржуазный) национализм.
Когда в 1989 году, в условиях начавшейся реставрации капитализма, состоялись выборы в Советы на многопартийной основе, националисты их с треском проиграли. Лозунги, призывавшие общество консолидироваться по этническому принципу, оно попросту игнорировало. Линии размежевания проходили тогда по социально-классовому и идеологическому критериям. Люди солидаризировались друг с другом в противостоянии КПСС с позиций «демократии» либо в противостоянии «демократам» на базе советского патриотизма.

«Звездный час» русского (и нерусского) национализма пробил в «лихие девяностые». Прошло чуть более десяти лет, и этническая индифферентность общества сменилась сверхчувствительностью к этническим сюжетам. Причем национализм в России теперь нередко (но, разумеется, не всегда!) предстает перед нами в весьма привлекательной для значительной части населения красной (или розовой) советской «упаковке».
Современный русский национализм происходит из двух субкультур, сформировавшихся задолго до распада СССР, – советско-коммунистической и традиционалистски-почвеннической. Именно соревнованием советско-коммунистической и традиционалистски-почвеннической субкультур, их взаимной критикой, попытками сближения, а также их внутренней дифференциацией и определена эволюция русского национализма в последние два десятилетия.
На протяжении всех 1990-х годов монопольным правом на «патриотизм» обладали так называемые коммунопатриоты («красные»), с одной стороны, и «национал-патриоты» («белые» и «розовые»), с другой. В националистической оппозиции «антинародному режиму» имелась также и «коричневая» составляющая, но она игнорировалась основными игроками, как откровенно маргинальная. Что касается официальной власти и либеральной оппозиции, то и та и другая временно устранились от дискуссии по вопросу о роли патриотизма в идеологии и политике.
После 2000 года, то есть со сменой ельцинской администрации на путинскую, происходят следующие изменения:
а) Власть начинает активно играть на поле, прежде занятом «профессиональными патриотами». Она перестает позиционировать себя как либеральную (несмотря на продолжение курса экономического либерализма) и пытается использовать риторику и символику своих оппонентов, причем как из «красной», так и из «белой» части националистического спектра.
б) В борьбу за право именования себя «патриотами» включается часть либералов. Политики и интеллектуалы, еще недавно исходившие из того, что патриотизм – интимное чувство, которое (также как, скажем, религиозное) неприлично использовать в инструментальных целях, осознают мощный мобилизационный потенциал национальных чувств и пытаются поставить его себе на службу.
в) На политической сцене появляются весьма экзотичные идеологические гибриды. Похоже, что именно зашкаливающая степень их эклектичности служит залогом их привлекательности. И настоящим коммунистам, сохраняющим верность марксизму, приходится выдерживать со стороны этих «гибридов» (нередко оперирующих к тому же левой риторикой и лозунгами) жесткую конкуренцию за влияние на массы [1].
Поворот буржуазной власти и либералов к патриотизму в начале «нулевых» был неслучаен. Сегодня патриотизм – это не просто дань моде. Здесь – холодный политический расчет. Космополитизм Ельцина и патриотизм Путина не следует противопоставлять, поскольку это – два этапа одного процесса: утверждение капитализма в России. Если при Ельцине патриотические чувства у бывших советских граждан целенаправленно выхолащивались и притуплялись, чтобы под флагом космополитизма, индивидуализма и эгоизма легче было осуществить демонтаж советской (социалистической) государственности и произвести «распил» общенародной собственности, то начатая при Путине активная патриотическая «накачка» имеет своей целью укрепление уже иной – буржуазной – государственности и защиту частной собственности олигархов, которая в изрядном количестве прилипла к их рукам в результате «рыночных реформ». Неслучайно лейтмотивом первого президентского срока Путина стала его фраза, которая теперь с успехом может претендовать на звание хрестоматийной: «Пересмотра итогов приватизации не будет».
Все течет, все изменяется. То, что раньше, в «лихие девяностые», помогало коммунистам выстоять в борьбе с «антинародным режимом», теперь, в начале XXI века, создает для них серьезные проблемы. Если при Ельцине, когда в обществе еще были свежи воспоминания о советском прошлом, патриотизм служил (разумеется, с существенными оговорками) своего рода «визитной карточкой», «политическим маркером» коммунистической оппозиции, то теперь, когда власть тоже активно разыгрывает «патриотическую карту», пропаганда патриотизма работает скорее на правящий режим, а также на ультраправых националистов. Если до 1993 года (включительно) для коммунистов и был допустим временный тактический союз с националистами в борьбе за сохранение Советской власти (хотя и этот вопрос остается спорным), то после окончательного упразднения последней в условиях укрепления буржуазной государственности единый «народно-патриотический» («красно-белый») фронт становится явным анахронизмом. Причем очень опасным для самих коммунистов. В новой ситуации коммунистические силы в России поставлены перед необходимостью существенной корректировки своих идеологических, программных и тактических установок, ибо в условиях поворота власти в сторону патриотизма они рискуют оказаться в роли маленького красного хвостика буржуазной системы и потерять свое самостоятельное политическое лицо, растворившись в океане буржуазного патриотизма и национализма. Российские коммунисты должны четко и ясно ответить на вопрос: чем их понимание патриотизма (особенно в свете событий вокруг Крыма и Украины) отличается от патриотизма официального, буржуазного?
Однако на сегодняшний день на левом фланге современного российского политического спектра продолжает доминировать течение, которое сложилось еще в начале 1990-х гг. И хотя его представители обычно позиционируют себя коммунистами, правильнее было бы обозначить его термином «коммунопатриотизм». Феномен коммунопатриотизма возник из реакции на крах советского строя. Поскольку официальная идеология – догматизированный «марксизм-ленинизм» – утратила кредит доверия в конце 1980-х – начале 1990-х годов, ее приверженцы столкнулись с необходимостью ответа на вызов времени. Такой ответ был предложен идеологами КПРФ во главе с Г.А. Зюгановым.
Идеология коммунопатриотизма представляет собой гибрид из догматизированного марксизма-ленинизма и национализма, носящего в основном этатистски-имперский характер, но не чуждого и элементов этнического национализма. Сей эклектический гибрид выдается его создателями за «творческое развитие марксистско-ленинской теории применительно к современности». Основные черты данного гибрида таковы:
1. Появление ксенофобски-шовинистических мотивов и постоянное усиление их роли в аргументации. Из программных заявлений патриотов коммунистического образца постепенно исчезают реверансы в сторону пролетарского интернационализма, зато все более заметными становятся конспирологические выпады по адресу «сионизированного капитала» и других явных и скрытых врагов России. Данное смещение произошло не только в риторике лидеров КПРФ, но и в высказываниях так называемых «радикальных» («революционных», «ортодоксальных») коммунистов – в частности, Виктора Анпилова. Теоретическая и агитационно-пропагандистская беспомощность, неспособность донести коммунистические (собственно марксистские) идеи до сознания широких масс, а также ориентация, главным образом, на выборы и боязнь растерять свою «электоральную базу» – все это делает многих нынешних «левых» заложниками мелкобуржуазных протестных настроений политически неграмотных, зараженных националистическими предрассудками обывателей. В этой ситуации необходимым инструментом сохранения электората является для так называемых «коммунистов» (а точнее – «коммунопатриотов») канализирование протестной энергии мелкобуржуазных и люмпенизированных обывательских масс против чужаков (евреев, кавказцев, мигрантов) и врагов России («мировой закулисы»). Отсюда – активное перенимание коммунопатриотами националистической риторики («государствообразующий русский народ») и участие КПРФ в откровенно националистических объединениях, типа «Народного ополчения» и «Русского Лада». В условиях буржуазного общества, расколотого на антагонистические классы эксплуататоров и эксплуатируемых, призывы к «национальному единению» объективно льют воду на мельницу эксплуататоров.
2. Попытки апроприации христианства. В книгах Зюганова и его единомышленников проводится мысль о внутренней гармонии социалистических и христианских идей. Коль скоро Христос проповедовал равенство и социальную справедливость, то его, согласно этой логике, вполне можно считать первым коммунистом. При этом смазывается принципиальное различие между марксизмом и прочими идеологическими доктринами (в том числе и религиозными), а именно: марксизм призван изменить мир на научной основе.
3. Тезис об органичности социализма/коммунизма русскому национальному менталитету (и, соответственно, о несовместимости «русской души» с западным капитализмом). Коллективизм социалистической идеи есть не что иное, как разновидность «соборности», «всеединства». Ленину с его воинствующим атеизмом предпочитают фальшивый образ Сталина, «выпускника духовной семинарии, помирившегося с церковью» и обратившегося к народу в 1941 году со словами «братья и сестры».
4. Форсированное развитие идеи враждебности Запада по отношению к России и интерпретация российско-западного противостояния в культурно-цивилизационных и геополитических терминах: оно чаще всего преподносится не как межформационное столкновение («социализм – капитализм»), а как «конфликт цивилизаций» (высокодуховная «богоносная» Россия и бездуховный секулярный Запад, континентальная евразийская империя и англо-саксонский колониально-океанический атлантизм, теллурократия и талассократия и т.п.). Формационный (марксистский) дискурс все более уступает место цивилизационному.
5. Изображение большевистских деятелей-революционеров в качестве «державников» и «патриотов», строителей российской государственности. Шаги к восстановлению национальной территории в границах империи Романовых предпринял уже Ленин, а Сталин завершил дело, начатое Лениным. При этом явно затушевываются их революционные взгляды и революционная деятельность до 1917 года, направленная на борьбу с царизмом.
В стилизации русского коммунизма под аутентично национальную идеологию на страницах просоветской политической публицистики особенно активен Сергей Георгиевич Кара-Мурза. В последние несколько лет его книгам удалось выйти за рамки маргинальной околопартийной литературы и стать своего рода бестселлерами. Круг идей, которым ему удалось завоевать массового читателя, может быть выражен формулой «социалистическое державничество». По мнению С.Г. Кара-Мурзы, в ходе реализации «советского проекта» большевиками была воссоздана модель жизнеустройства, по целому ряду сущностных характеристик сходная с дореволюционной самодержавной Россией, правда, в отличие от последней, гораздо лучше адаптированная к условиям и потребностям индустриального общества. СССР являлся своего рода «реинкарнацией» Российской империи, а так называемый «реальный социализм/коммунизм» представлял собой не что иное, как историческую альтернативу западной, либерально-капиталистической цивилизации. Вместе с тем, в отличие от дореволюционной России, СССР был не просто великой державой, но государством, построенным на фундаменте социализма, а значит заботившемся (в отличие от царского режима) о благе простого народа.
Наиболее крупными платформами для выражения коммунопатриотических идей сегодня выступают газеты «Советская Россия», «Правда», «Патриот», а также официальный сайт КПРФ. Точку зрения «ультрасталинистов» выражала нерегулярно выходившая и плохо напечатанная газета «Дуэль», а затем – ее реинкарнации «К барьеру!» и «Своими именами». Симптоматично, что по количеству конспирологических обличений «жидомасонов» и их «прихвостней» эти «красные» (по замыслу) издания не уступают многим «коричневым» [2].
Что касается националистов откровенно некоммунистического толка, то здесь следует выделить два основных направления: традиционалисты («белые») и почвенники («розовые»). Линия размежевания между традиционалистами и почвенниками пролегает, прежде всего, по вопросу о преемственности между «исторической Россией» и советским режимом. Для традиционалистов большевизм означал радикальный разрыв исторического континуума, как в политическом, так и в культурном отношении. То, что произошло со страной после Октября 1917 года, – это катастрофа, результатом которой стало почти полное уничтожение великой государственности и великой культуры. Взгляд почвенников на большевизм не столь однозначен. Признавая трагический характер событий 1917 года, они склонны рассматривать советский период российской истории в терминах удержания и сохранения базисных ценностей предшествующего периода.
Данным размежеванием определены и другие черты, отличающие традиционалистов от почвенников. Если традиционалисты практически идентифицируют себя с интеллигенцией, покинувшей Россию после 1917 года, то почвенники противопоставляют себя в качестве «реалистов» эмигрантам и их потомкам как «идеалистам», не знающим современной российской действительности и потому склонным к ригоризму и патронажу. Последовательный антикоммунизм традиционалистов влечет за собой антисталинизм, что резко контрастирует с сакрализацией фигуры Сталина среди одной части почвенничества («державный сталинизм») и с терпимым отношением к сталинизму среди другой его части. Различные вариации почвеннической идеологии возникают из различий в интерпретации советского периода и, в частности, в способах включения советских символов в собственную семантическую систему [3].
В рядах самих почвенников имеются серьезные разногласия по вопросу о месте и роли православия в российской истории. Так, Валентина Чеснокова представляет секулярное, а Михаил Назаров – православно-фундаменталистское направление почвеннического национализма. В рамках первого направления православию отводится важная, но не определяющая роль в строительстве будущей национальной государственности. Потенциал национального спасения заключается в особенностях русского «ментального кода» (нестяжательство, самопожертвование, коллективизм, сакрализация государственной власти). В рамках второго направления возвращение к православию и установление «православной монархии» рассматривается как необходимое условие политического и культурного выживания нации.
Бурную активность на ниве православно-фундаменталистского почвенничества развил дьякон Андрей Кураев. Из секулярных почвенников стоит выделить Георгия Гачева, Юрия Бородая, Александра Панарина и уже упомянутого Сергея Кара-Мурзу. Последний, снискав себе широкую популярность разоблачением черных мифов о советском прошлом нашей страны, использует свой авторитет для дискредитации марксизма, выгодно противопоставляя марксистской теории практику реального социалистического строительства. Прослеживается попытка «оторвать» основателей Советского государства – Ленина и Сталина – от их идейных предшественников – Маркса и Энгельса. Утверждается, что революции XX века и социалистические преобразования в России и других странах якобы осуществлялись не «по Марксу», а во многом вопреки ему. Именно на марксистскую теорию С.Г. Кара-Мурза и его последователи возлагают ответственность за кровавые издержки революционного процесса и провал «советского проекта» [4]. Однако в процессе критического анализа работ Маркса и Энгельса С.Г. Кара-Мурза допускает многочисленные передергивания, умолчания, искажения и даже откровенные фальсификации, в чем его не единожды уличали наиболее «подкованные» знатоки наследия классиков марксизма [5]. Мировоззрение Кара-Мурзы представляет собой весьма причудливую эклектическую смесь из марксизма, неонародничества, евразийства и геополитики, обильно приправленную цивилизационным подходом. Именно С.Г. Кара-Мурза в свое время выступал в качестве идейного вдохновителя создания «партии цивилизационного типа» «За нашу Родину!» (которая в июле 2012 года была, наконец, с третьей попытки зарегистрирована). И в своих взглядах на марксизм С.Г. Кара-Мурза отнюдь не одинок. В почвенническом лагере у него есть немало единомышленников.
У коммунопатриотов и почвенников, безусловно, имеется ряд точек соприкосновения. Во-первых, мышлению коммунопатриотов и почвенников свойственна общая направленность – антилиберальная и антизападническая. Но если для первых Запад ненавистен потому, что оттуда к нам пришел либерализм, то для вторых либерализм ненавистен потому, что пришел к нам с Запада.
Коммунопатриотов и почвенников сближают представления о политической системе, наиболее подходящей для России. Это та или иная форма авторитаризма («автократии», «национальной диктатуры»). Пункт, по которому они не могут договориться друг с другом, – это идеальный социальный строй, к реставрации которого следует стремиться. Для коммунопатриотов таким идеалом является советский режим, тогда как в глазах почвенников этот режим означал разрыв с православием и уже по этой причине может служить ориентиром лишь с весьма существенными оговорками. Показная лояльность коммунопатриотов русско-православной традиции сочетается с пиететом перед Дзержинским и другими символами коммунистического режима, что вступает в противоречие с агрессивным отторжением этих символов большинством почвенников.
Уместно выделить еще ряд моментов, отличающих программу «красных» от программы «белых» и «розовых». Коммунопатриоты высказываются за сохранение федерализма, тогда как почвенники (и традиционалисты) считают необходимым демонтировать федерализм в пользу унитарного государства. Коммунопатриоты провозглашают своей целью «укрепление федерального многонационального государства», что означает их неготовность принять тезис почвенников о необходимости обеспечить доминирование русских на всех уровнях жизни общества. Максимум, на что эти «коммунисты» идут, стремясь подчеркнуть свою патриотичность, – это вялая поддержка тезиса о введении пропорционального представительства во властных структурах, в результате чего «государствообразующий народ» получит большинство. Однако сторонники Зюганова боятся лоббировать инициативы вроде «Закона о русском народе», поскольку это может лишить их электоральной поддержки среди этнических меньшинств. Форумом, на котором коммунопатриоты встречаются со своими союзниками из почвеннического лагеря, и на котором обсуждаются различные варианты соединения коммунизма с православием, выступает «Народное радио», а также уже упомянутая «Советская Россия» [6]. Взгляды коммунопатриотов и почвенников легко образуют всевозможные помеси. Спорным остается вопрос, к какому из направлений отнести, допустим, Юрия Мухина (с «Армией воли народа»), который, с одной стороны, позиционирует себя коммунистом (и патриотом), но, с другой стороны, резкости его антимарксистских высказываний может позавидовать даже Кара-Мурза.
Среди прочих игроков на российском политическом поле конца XX –начала XXI века, в той или иной степени апеллирующих к советскому прошлому нашей страны, можно назвать еще ряд течений, как чисто националистических, так и представляющих собой всевозможные эклектические сочетания левой и правой идей. Среди них: неоевразийцы (Вадим Кожинов, Александр Дугин), «новые левые» националисты (Эдуард Лимонов с НБП, Сергей Шаргунов с движением «За Родину!»), посткоммунисты (Алексей Подберезкин с «Духовным наследием», Александр Проханов, Сергей Глазьев) и т.д. [7] К числу политических объединений посткоммунистической направленности, возникших относительно недавно, можно отнести движение «Суть времени» во главе с С.Е. Кургиняном, которое, с подачи своего всемудрейшего «гуру», всякий раз при маломальском обострении в стране социально-политической ситуации неизменно поддерживало существующий буржуазный режим.
Таким образом, есть все основания утверждать о формировании в общественно-политической мысли и движении современной России достаточно широкого направления, которое условно можно обозначить как «просоветский антимарксизм». Его представители заявляют о своей приверженности фундаментальным основам советского строя и завоевывают тем самым симпатии большого количества образованных людей, отторгающих политику «десоветизации» и «десталинизации». В «просоветском антимарксизме» выделяются два направления. Представители первого из них на словах клянутся в своей верности марксизму, но будучи не в состоянии правильно использовать его применительно к современной ситуации, принимаются скрещивать марксизм с разными формами национализма, объявляя это «творческим развитием марксистско-ленинской теории». К первому направлению можно отнести коммунопатриотов, посткоммунистов и «новых левых» националистов. Представители второго направления в «просоветском антимарксизме» открыто заявляют о своем неприятии марксизма, как наносного, западнического учения, не совместимого с фундаментальными цивилизационными основами русского (и советского!) жизнеустройства. Сюда относятся почвенники и неоевразийцы.
Феномен «просоветского антимарксизма» (во всех его разновидностях) является весьма тревожным сигналом для коммунистов-марксистов. «Просоветские антимарксисты» используют доверие своих многочисленных сторонников для создания в их глазах ложного, искаженного образа марксизма (вне зависимости от того, позиционируют себя данные политические деятелями в качестве «марксистов» или же, напротив, выступают с критикой марксистской теории), чем наносят значительный ущерб коммунистическому движению. Деятельность «просоветских антимарксистов» – это «попытка «ослепить» левую оппозицию, выбить из-под ее ног твердую идеологическую основу, деморализовать ее сторонников» [8]. И сегодня важнейшая задача коммунистов на фронте теоретической борьбы – дать достойный отпор новоявленным «друзьям народа» с подлинно марксистских позиций.

И.Быстров

Источник: compaper.info  

 Актуальный архив

КТО ЖЕ ВОДИТ ХОРОВОДЫ ?

  Акциями «МММ» я не обзавёлся. Как, впрочем, и смешного «ваучера» тоже не получал. Ибо интересуют меня не «дивиденды», а Истина. Вот почему без ложной стеснительности полагаю, что мнение моё на объективность (= элементарное условие истинности) вполне может претендовать.

…Давно и не нами замечено: народ мудр. Что же это значит? А значит это, что когда ему оголтело навязывают сначала так называемый «коммунизм», то он спокойно и не торопясь, преобразует его в свои жизненно выверенные ценности и святыни, как-то: воспитание детей, победу в Великой Отечественной войне, выход в космос, лучшую систему здравоохранения и соцобеспечения. И наоборот: когда ему столь же оголтело и торопливо вновь навязывают, но теперь уже так называемый «капитализм», он опять, кряхтя и негромко чертыхаясь, приспосабливает очередное чудачество начальства к своей многотрудной и смыслообильной исторической судьбе.

Последние годы показали ясно: этими суетливыми, пронырливыми и вечно «авангардными благодетелями» народа являются, как правило, ОДНИ И ТЕ ЖЕ ЛЮДИ. Для них, что капитализм, что социализм – всё одно. Лишь бы не плавно и самочинно, а под строгим взором вышестоящего начальства (что «греет» лучше солнышка!) шла наша с вами единственная и неповторимая жизнь.

 Именно эту простую, но бесконечно важную истину и обнажила, на мой взгляд, вселенская суета вокруг «МММ».

И в самом деле, когда простые российские мужики, что в городе, что в деревне, начали протягивать свои мозолистые руки, дабы самим «порулить» так называемым «развитым социализмом» (что было отмечено со стороны официальной политэкономии корявым выражением – «падение фондоотдачи»!), то бдительные поводыри тут же устроили им «перестройку». Когда те же мужики взялись «за акции», чтобы, значит, теперь уже «капитализмом» без поводырей порулить, им вновь дают по рогам…

Если соцблага вчера были далеко не для каждого, то и вполне буржуазная предприимчивость тоже, оказывается, предназначена не для всех!

Возникает вопрос: откуда же идет этот дух напрошенной опеки над народом? Опеки на все и всяческие времена.

Призадумаемся… и вспомним!

Несколько лет тому назад, ещё в романтический период нынешних «реформ» на одном из телешоу журналист Вл.Познер задал Геннадию Бурбулису резонный вопрос:

- Так какое же общество вы собираетесь для нас строить, социализм или капитализм?

Вопрос этот оказался для политического гения весьма неудобным.

- Ни то и не другое, - помнится, из себя выдавил он.

Ну и что ж из того? – спросите вы.

А то, что Г.Бурбулис – это тот «ртутный шарик», что ловко «пере-тикает» с кафедры научного коммунизма в кресло госсекретаря и обратно, очерчивая траекторию «колебательного движения» ВСЕЙ либеральной интеллигенции. Ведь он – её признанный кумир. А уж через общественную ориентацию на последнюю, Бурбулис является вождем всей нынешней младобюрократии и младобуржуазии. ( За исключением лопоухой сов-парт-хоз бюрократии, которая говорит ему «Фи-и-и.», но в то же самое время задом-на-перед покорно плетется за ним во всех общественно значимых делах… Впрочем, с недавнего времени за той её частью, что именуют «директорским корпусом», он начинает «приударять» и сам).

… Помнится, в июле 1993 г. Г.Бурбулис посетил свой «демократический актив» в г. Екатеринбурге. С ним был ассистент – директор института экономической конъюнктуры при правительстве РФ. Я.М.Уринсон. Когда (по прошествии «узкой тусовки») на расширенной уже встрече в Горсовете с населением тот «объяснил» свердловчанам, откуда выползает инфляционный «хоровод» зарплат и цен, мороча жизнь простого трудяги, то зал вначале онемел, а потом буквально и задохнулся от возмущения.

Оказывается, суть дела-то в том, что вместо того, чтобы вкладывать зарплату в акции, облигации и «мерседесы», люди наши набрались наглости и стали тратить деньги… на питание!!! Зал неумолимо гудел.

В составе узкого кружка более спокойных граждан я задал Якову Моисеевичу два вопроса. Первый: является ли он единомышленником Г.Бурбулиса и тот ли предложил Ельцину в правительство кандидатуры Гайдара, Чубайса и некоторых иных? – Да, это так! – ответил директор-ассистент. И вопрос второй: - Скажите, пожалуйста, Яков Моисеевич, что такое, по-вашему, есть «национальное богатство»?

Услышав в вопросе этом какой-то неясный для себя подвох, он попытался на всякий случай от него уйти. Но круг свидетелей вопроса заметно оживился и неумолимо ждал от него ответа.

- Ну, у-у-у… Национальное… богатство-о-о, это… Это – имущество! – с отчаянной решимостью школьника, желающего во что бы то ни стало сдать «зачет», с вызовом буквально выпалил он.

- Простите, но ежели так, то получается, что, например, «стол» – это богатство, а столяр – нет? И, скажем, 25 млн. соотечественников, оказавшихся после 1991 г. «за границей» РФ, к нашему с Вами национальному богатству не принадлежат? Ведь они – не имущество! И на «доллары» не похожи…

Я.М.Уринсон стал нервно озираться, ища интеллектуальной подмоги. И, не находя таковой поблизости, с блефующим вызовом, замаскированном под снисходительность, произнес: - Ну, это философия какая-то! – (Дескать, братец, несерьезный этот вопрос…).

- Что ж плохого в философии? Вот и друг Ваш Бурбулис – тоже кандидат философских наук. Да и Адам Смит, рассуждая о «богатстве народов», тоже метафизикой баловался…

Это было уже слишком. Приняв боевую стойку для решительного прорыва, директор экономической конъюнктуры яростно разметал сжимавший его кружок благонамеренных «демократов», и ринулся в другую часть горсоветовской залы, где, к счастью, Бурбулис уже махал призывно нашему герою рукой.

Как видим, истина, увы, оказалась прозаической, банальной и простой, «как мычание»: главный государственный специалист по ценам, акциям и зарплатам… просто-напросто не ведал, что же это такое вообще есть?! И потому-то во всей этой «демократической заварушке» якобы реформ, Адам Смит был вовсе не при чем.

Так как же называют тех, кто имеет обыкновение «строить» то социализм в Свердловске, то капитализм в Москве, и при этом не построили ни того, ни другого? Правильно! Это – ПСЕВДОПРОФЕССИОНАЛЫ. Их уральский кумир – сам несостоявшийся профи. И потому-то его подражатели, встретив в жизни что-либо профессиональное и мастеровое, обязательно давят это на корню.

Так что именно «дух Бурбулиса» только и способен объяснить нам ошеломляющий парадокс: налоговый орган кап. государства давит свою массовую социальную базу – акционеров «МММ».

Алексей КАЗАКОВ,

член рабочего философского клуба

им. Иосифа Дицгена.

«РИТМ», № 132 (12060), среда, 23 ноября 1994 г. Тираж 918.

 

ОТКУДА  ЧТО  ИСХОДИТ…

     Мы привыкли считать, что вожди воспитывают свой народ. И мало кто задумывается над тем, что и народные массы способны воспитывать своих вождей.  Именно к такому случаю относится письмо уральского рабочего Владимира Исакова к Президенту России, опубликованное в областной профсоюзной газете  «Рабочее слово»  № 5  за  1992 год.

     Много важных мыслей смог вместить в своё послание В.Исаков.  Одна из них – мысль о том, что Б.Н.Ельцин у руля России оказался окруженным целой толпой остепенённых «троечников», которые, с одной стороны, решительно отказались от «коммунистической» политэкономии Карла Маркса, а с другой стороны так и не дотянулись до «буржуазной» политэкономии Адама Смита и Давида Риккардо.  Поэтому для них всех характерно чисто религиозное (точнее «суеверное»!)  отношение к ценам: в отличие от рабочего, остепененный троечник не догадывается, что цены существуют не столько для того, чтобы повышать их, сколько для того, чтобы их постоянно снижать…  Вещь, вполне понятная Марксу, А.Смиту, И.Сталину или любому серьезному западному экономисту.

     Но откуда же берутся они – эти академики, кандидаты и доктора наук, чья некомпетентность впрямую сказывается нынче на наших с вами желудках?  Давайте повнимательнее присмотримся,  не лежит ли ответ под рукой.

     …Переехав в 1986 году в Москву, Б.Ельцин оставил в Свердловске ладно скроенную, как и по всей стране, партийно-идеологическую систему, которая осуществляла функцию идейного главнокомандования над мозгами сотен тысяч свердловчан.  Кто же её основные персонажи?  Во-первых, это бессовестный партийный работник, и, во-вторых, это безграмотный вузовский обществовед.  Их главными идейными «добродетелями» были две заповеди:  «Социализм должен быть антинациональным, а марксизм – антирабочим».  На языке науки это называется идеологией «культа личности ближайшего начальства».

     Когда в партии заводился аппаратчик-честняга, то на помощь бессовестному партработнику спешили профессор и доцент.  И наоборот: ежели на кафедре общественных наук заводился профессионально грамотный учёный, который культ научной Истины ставил выше культа своего начальства, то на помощь безграмотному профессору и доценту поспешал соответствующий партработник.  Так и жили…  А всё вместе это официально называлось «комплектованием кафедр общественных наук».  И проходило это действо на Среднем Урале каждый год.

     Для целей, далёких от самой науки, колеса этой идеологической машины работали исправно.  Скажем, у нас в Свердловске колеса эти вертелись так:  администрация философского факультета УрГУ «комплектовала» партком  университета.  Партком УрГУ «комплектовал»  своими кадрами идеологические отделы горкома  и обкома КПСС.  А те, в свою очередь, регулировали внутривузовскую «демократию».

     Когда несколько лет назад университетский ученый Ю.Андреев возвысил свой возмущенный голос против того, что аспирантура философского факультета превратилась в «кормушку» для его администрации и детишек местной партийной номенклатуры, что неизбежно вело к насаждению культа личности начальства (по-научному, к «дурной метафизике»)  и перепроизводству функционально неграмотных  «остепененных» кадров, то Свердловский Горком КПСС в лице С.Стародубцева сформировал комиссию, которая пришила ученому ярлык  «националиста».  Резоны таковы: кто превратил общественную науку в кормушку – тот интернационалист, а кто с этим категорически не согласен – тот националист…  Парадоксально, но факт!  Ещё ранее там же расправились с ученым В.Бакшутовым – учеником великого русского философа  А.Лосева.  За что?  Да, за… «политическую незрелость»!

     Кто внимателен, тот мог заметить:  как только в г. Свердловске возникали факты рабочего или патриотического движения граждан, то для их дискредитации и подавления идеологическое руководство горкома КПСС тут же находило подходящие «кадры», натасканные на политическое шельмование честных людей.  Где именно?   Да там же, из аспирантуры УрГУ.

     Несмотря на перестройку и смену декораций в идеологии, «станок» по их производству работает и сейчас. Десятки вопиюще некомпетентных докторов и кандидатов философских наук выходят в большую жизнь из чутких отеческих рук председателя Ученого совета профессора К.Любутина – недавнего и многолетнего декана философского факультета, наставника всей местной «партийной» идеологии.  Судя по его сегодняшним писаниям, былой партийный культ «красного начальства»  из УрГУ ушел, но всегдашний культ беспринципного профессора на факультете остался…

     Так, какова же мораль? – спросит читатель.  – Что, Ельцин, значит, в этом виноват?

     Отнюдь нет, мораль вовсе не такова.  Ведь в то самое время, когда партийно-академическая администрация  репрессировала ученых за научный марксизм в философии и политэкономии,  Б.Ельцин со своей стороны решительно поддерживал многие рабочие начинания, о чем справедливо пишет В.Исаков.  К примерам автора можно было бы добавить и решительную поддержку Северского почина, который вопреки «ученым» и «юридическим» атакам из Москвы, сумел отстоять в 1985 году Ельцин.  Вывод, стало быть, таков: если волна остепененных троечников не смогла захлестнуть его на Урале, где в одиночку он сумел ей противостоять, положившись на верный политический инстинкт, то вот в Москве, набрав силу инерции, эта «учёная муть»  правит бал, заставляя с собой считаться, не смотря ни на что.

     Автор Открытого письма Президенту России – оптимист.  Он считает, что для рабочего класса Урала «волна» эта не страшна, если на мудрую политэкономию рабочего подряда захочет опереться Президент…  С точки зрения науки – это вполне верно.  Но, трудно судить, захочет ли?

     Впрочем, поживем – увидим.

   ВАЛЕРИЙ  МОЛЧАНОВ, кандидат философских наук, ( Лето  1992 г.)

 

О ТОМ, КАК ЕЩЁ РАЗ ХОРОНИЛИ КАРЛА МАРКСА.

«Маркс… покоится на Хайгетском кладбище, и могила его поросла травой». Кто бы мог подумать, что слова эти, сказанные Фридрихом Энгельсом о своём великом друге, сто с лишним лет тому назад, нужно будет повторить и сейчас. И повторить их, как бы вы думали, где?
В НАШЕМ ПРОЛЕТАРСКОМ ЦЕНТРЕ – городе СВЕРДЛОВСКЕ.
…Этой встрече, которая состоялась 21 декабря 1988 года, предшествовали события почти что драматические. В общежитие философского факультета УрГУ студенты-комсомольцы пригласили представителей Уральского народного Фронта (УНФ).
По рассказам хозяев, ОБЪЯВЛЕНИЕ, вывешенное в университете, было сорвано зам. секретаря парткома университета. Но, в конце-концов, студенты, опираясь на формальный авторитет горкома партии, сумели настоять на своем. Объявление вновь было водворено на место, с соответствующими извинениями перед комсомольцами.
Легко понять наше волнение: ведь мы шли в гости именно туда, где нас по-настоящему ждут. Однако, встреча эта преподнесла нам целый букет сюрпризов.
Во-первых, мы искренне рассчитывали, что увидимся именно со студентами, вернее, с теми из них, кто искренне обеспокоен судьбами перестройки и хотел бы узнать, какое общественное движение в её поддержку существует в г. Свердловске. Вместо этого, грубо и бесцеремонно, в разговор вклинились «официальные комсомольцы» факультета, в сопровождении своих старших наставников, которые тоже «бдительно» находились здесь.
Весь генералитет философского факультета стоял «на страже дум» будущих молодых идеологов, настырно и скандально навязывая гостям разговор не по существу. Были здесь и декан философского факультета профессор К.ЛЮБУТИН, и зав. кафедрой исторического материализма профессор Г.ОРЛОВ, и зав. кафедрой диалектического материализма В.ПЛОТНИКОВ, и секретарь партбюро философского факультета доцент А. ПЕРЦЕВ и некоторые другие.
Во-вторых, мы обоснованно считали, что разговор пойдёт, прежде всего, о делах Народного фронта, в которых только и может выражаться подлинная идеология этого общественного движения, его цели и его суть. Вместо этого официальные «кураторы» встречи упорно направляли разговор на обсуждение не фактов, а сплетен и домыслов о Народном фронте. Ну, посудите сами. Вот, например, такой диалог:
- Ваша конечная цель?
- Развитие рабочего хозрасчёта снизу. Становление подлинно рабочего самоуправления на предприятиях. Проще говоря, коммунизм.
- А-а-а ! Так, значит, вы – за рабочих? А как же тогда интеллигенция !!!
- Простите, почему же вы считаете, что если кто-то «за» рабочих, то он обязательно должен быть «против» интеллигенции? Что за странная выдумка?! Ведь если, например, ребёнок любит своего отца, то из этого вовсе не следует, что он должен не любить свою мать. Да и в Совете Уральского народного фронта, на сегодняшний день, более половины интеллигенции…
- Вот-вот! Вы стоите за спиной рабочих и чего-то затеваете. Почему вы присвоили себе право говорить от имени народа? Ведь это уже было. Это – 37й год!
- Постойте, постойте… Мы ведь никого ни к чему не призываем. Не выдумываем для людей каких-то надуманных «мероприятий». Не занимаемся «экспортом» перестройки. Мы просто помогаем тем трудовым коллективам, которые обращаются к нам за помощью только потому, что, в борьбе со своим собственным бюрократом, больше её нигде не нашли. В том числе и на вашем философском факультете… Судите сами. УНФ помог бригаде слесарей-сантехников ЖЭХ-9 ленинского ПЭЖРТ в переходе на бригадный подряд. Сейчас помогает становлению здесь Совета микрорайона, как низовой ячейки Советской власти по месту жительства избирателей. /см. статью «Вы – работайте, мы – подождём», «Уральский рабочий», 5.01. 1989 г./

В ответ снова и снова малопонятные призывы не выступать «от имени» народа и не повторять… 37й год ! Но наши уважаемые оппоненты, видимо, забыли, что именно в 37м году широко применялся метод дискредитации живой мысли на основе подозрений: «Вы стоите за спиной рабочих и что-то затеваете…»
И, наконец, в-третьих, придя на встречу, мы вполне резонно рассчитывали, что разговор о перестройке в г.Свердловске пойдёт на платформе, которую все мы в УНФ уважаем и безусловно разделяем – на почве марксизма-ленинизма. Вместо этого, наткнулись на более чем странное проявление университетского плюрализма. «Пардон, пардон, - говорили нам, - Манифест Коммунистической партии? Так, ведь, это – старо. Это когда было? Аж 1848 год!» – говорили одни нам снисходительно. «Да, и вообще, говорить от имени марксизма… Это же признак дурного тона», - намекали другие. «Ну, посудите сами, какой сегодня рабочий класс? Он же сыт и одет. Это раньше он был страдающий, а потому-то революционный», - уверяли третьи.
- Постойте, постойте, где это вы раскопали такой странный «марксизм»? Ведь если, к примеру, осёл везёт дрова, он тоже «страдает». Однако, это вовсе не делает его «революционным»… Зачем же приписывать классикам марксизма-ленинизма рассуждения осла? Даже если осёл этот страдает не от дров, а под тяжестью нагруженных на него книг…
В ответ, опять, ужимки, смешки под одобрительные взгляды профессоров-наставников.
Признаемся откровенно: мы были в очень сложном положении. Ведь мы пришли в гости по приглашению тех, кого глубоко уважаем. А вести разговор пришлось с теми, кто просто-напросто нарывался на запланированный скандал. В конце-концов официальные представители «уральской философии» и идеологические наставники юношества соизволили уйти после того, как мы задали простой вопрос: «Вы всё отрицаете, А ЧТО ИМЕННО ВЫ ПРЕДЛАГАЕТЕ?»
И вот, наконец, вся вторая половина встречи прошла в конструктивном диалоге между «неформалами» и оставшейся комсомольской молодёжью. Общих интересов для будущих дел оказалось более чем достаточно.
Однако покидали мы философский факультет с общим чувством растерянности, будто только что возвратились с «похорон». На наших глазах вновь «хоронили» Маркса…
Где именно «готовят» обществоведов – это нам теперь известно. НО ГДЕ ЖЕ ГОТОВЯТ МАРКСИСТОВ?
И тут кто-то вспомнил из Ленина: «Рабочему государству, по-моему, следует требовать от профессоров философии, чтобы они знали изложение марксистской философии Плехановым и умели передать учащимся это знание». Вот и получается, что наказ этот оказался прочно забытым и выполнен не был.
И если сегодня мы говорим о том, что перестройка – это возрождение ленинских представлений о социализме, то как бы нам вновь не пропустить этот мудрый ленинский наказ?

…Ибо кто, например, поможет теперь первому секретарю Свердловского ГК КПСС В.КАДОЧНИКОВУ вновь сделать Свердловскую городскую партийную организацию, по своей классовой сущности и идеологии, ПАРТИЕЙ РАБОЧЕГО КЛАССА?

Ведь официальная тревога первого секретаря вполне обоснованна: «Сейчас мы имеем в своих рядах служащих 48,5 процента, рабочих – 28,6 процента. Партийная прослойка среди рабочих немногим больше 6 процентов, это в два раза меньше, чем среди служащих»,- засвидетельствовал он в докладе на 28й отчётно-выборной партийной конференции 3 декабря 1988 г. /см. «Уральский рабочий», 6.12.1988 г./


Ю.АНДРЕЕВ. Нач.бюро СКБМ ТМЗ.

/г.Свердловск/

25 декабря 1988 года.