Как идет перестройка?

Актуальный архив
Это было в декабре 1985 г. У входа в дом политического просвещения Свердловского Обкома КПСС стоит уютный экскурсионный автобус. Поблескивая нарядными боками от ломких лучей зимнего солнца, он как бы дышит чистым морозным воздухом, выпуская в него тугие клубы пара.…

Столица Урала принимает гостей – вузовских обществоведов из многих городов страны. Здесь проходит конференция под названием «Социальная роль марксистско-ленинской философии и коммунистическое созидание». Во второй день её работы – 6 декабря 1985 г. - гостей и свердловчан ждали рабочие Северского трубного завода.

 Цель встречи – философский анализ социальных инициатив трудящихся. Передовые рабочие и обществоведы должны были оценить социальный смысл и содержание почина северцев «Трудовой и общественной дисциплине – гарантию коллектива», проанализировать, как почин работает на перестройку. К автобусу подходят люди… 

Одни из них занимают места весело и решительно, другие – с колебанием, чувством смущения, нерешительностью и любопытства. Зато третьи, покружив вокруг экскурсионного красавца, так и не заняли свободные места, лишь потоптавшись у его дверей.Полтора года спустя – 4 мая 1987 г. выйдет известное постановление ЦК КПСС, одобряющее этот перспективный рабочий почин. В тот морозный день знать этого ещё ни кто не мог. Впрочем, многое можно было и предвидеть. Позади был апрельский 1985 г. Пленум ЦК КПСС. Впереди - 27 съезд.

ххх ххх ххх
Ныне нашей перестройке более двух лет. Многое за это время изменилось, многое стало на свои места. Впрочем, встало далеко не всегда так, как ощущалось или хотелось. Но исходить мы будем не из того, что «хочется», а из того, что есть.Сегодня вузовские обществоведы, по причине перестройки, разделились на три, весьма неравных, группы. Первая, сменив старую официальную схоластику на науку, жадно изучает факты реальной жизни, факты социализма, но её подавляющее меньшинство. Другая, самая многочисленная, добросовестно ударилась в «методическую работу», сменив старую схоластику на схоластику новую. А третья – панически боится своей общественной науки.

Будучи весьма солидной по численности, за предшествующий период жизни окопавшись у постов, она выискивает «ошибки» у первых, занимаясь доносами по начальству и навешиванием политических ярлыков. «Есть категория людей, - отмечал член Политбюро ЦК КПСС А. Н.Яковлев, - которые, будучи с чем-то не согласны, избегают открытых дискуссий, не отстаивают истину в научном споре. Но твердо убежденные лишь в собственной правоте, пишут письма в разные организации, требуя привлечь «виновных в ошибках» к ответственности, навешивая ярлыки, оскорбительные обвинения. Следует привлечь внимание общественности к такого рода людям». /Коммунист, 1987, № 8, с.21/. 

Есть такие люди и у нас на Среднем Урале. Они, как правило, из тех, чьи, почти двухлетней давности колебания у входа в экскурсионный автобус, обрели, наконец, свои политически зримые черты. А в интересах перестройки обществоведения, внимание общественности следует привлечь и к ним.
Факты же таковы.
« ЕСТЬ ЛИ У СЕРОГО ВОЛКА ИДЕАЛ? О чем думают и спорят философы» - так называлась статья слесаря Уральского турбомоторного завода Виктора Буртника. Она была опубликована в областной молодежной газете «На смену!» в прошлом году, 23 декабря. Высказываясь по поводу философской конференции, за месяц до того организованной маститыми учеными Уральского университета, молодой рабочий писал: «Его Величество Бюрократизм правил бал в эти дни. Он топил и забалтывал перестройку в уровнях, подуровнях и пустых схемах. Не брал на себя труд объяснить нашу общественную жизнь, не говоря уже о том, чтобы помочь её изменить. Да и зачем это бюрократу, тем более философствующему. А значит и обосновывающему не только свое существование, но и существование себе подобных в других сферах нашей жизни». 

Словом, рабочий оценил эту новую конференцию свердловских обществоведов как пример бюрократической неразберихи в науке.А уже через месяц, 27 января 1987 г. на Пленуме ЦК КПСС тов. М. С.Горбачев сказал: «Теоретические представления о социализме во многом остались на уровне 30—40х годов. . . Такое отношение к теории не могло не сказаться отрицательно – и действительно сказалось – на общественных науках, их роли в обществе. Ведь это, товарищи, факт, что у вас нередко даже поощрялось всякого рода схоластическое теоретизирование, не затрагивающие чьи-либо интересы и жизненные проблемы».

Какова же реакция? Она была весьма примечательной. Ну, совсем, как в духе 30—40х годов. Например, заместитель декана философского факультета Уральского университета доцент В. И. Липатиникова, в многотиражной газете «Уральский университет», от 27 апреля с.г. , обвинила молодёжную редакцию и её рабкора В.Буртника ни много ни мало в . . . «пренебрежении к теории марксизма-ленинизма», в «неприязни к определенным группам советской интеллигенции» и ещё многом другом.

 По ходу заметим, что все эти обвинения предварительно были сформулированы ею… в письме в Обком.

Но, быть может, её поправили авторитетные коллеги, товарищи-коммунисты? Отнюдь нет! На партийном собрании философского факультета, протокол которого опубликован в той же многотиражке за 18 мая с.г. , секретарь партбюро А.Перцев узрел в партийной позиции молодежной газеты призыв для рабочих «создавать свою собственную «философию практики», «отрицание ценности теоретических исследований» и т.д. и т.п. Им вторят и маститые авторитеты факультеты, например профессор кафедры научного коммунизма и социологии Л. Н. Коган. На этом же партийном собрании факультета он говорит об «искусственном противопоставлении рабочего класса интеллигенции», а так же о. . . «воскрешении традиций «Пролеткульта». Жуть!!!

Может и впрямь критиковать дипломированного обществоведа рабочему от станка нельзя? . . . Открываю томик В. И.Ленина. Читаю: «Рабочему государству, по-моему, следует требовать от профессоров философии, чтобы они знали изложение марксистской философии Плехановым и умели передать учащимся это знание» - пишет Владимир Ильич. Да, но ведь сам-то рабочий корреспондент молодежной газеты, как выяснилось, изложение философии по Плеханову очень даже хорошо знал. . . Как раз с важнейшей плехановской мысли и начиналось его статья «Есть ли у серого волка идеал?» Именно этого знания он и требовал от других.

Так может быть доцент, партийный секретарь и профессор не читали Ленина? Материалов январского Пленума ЦК КПСС? Либо того и другого, вместе взятого?Да и как вообще это возможно? Помнится, во время моей студенческой юности в том же университете, соединение марксистской теории с мыслящими рабочими ещё пока именовалось не «Пролеткультом», а ленинизмом. . .А сегодня. . . К чему же именно это сегодня ведет? 

Недавно один из нынешних студентов-выпускников на полном серьезе утверждал: «Марксистская философия была классовой до 1917 г., а в настоящее время – она неклассовая, так как у нас государство общенародное». Комментарии, как говорится, излишни…К счастью, в сегодняшнем университете пока ещё не перевелись преподаватели, у которых нынешнему студенту можно почерпнуть не сомнительные «новации», а просто азы марксизма. Но «к счастью»- лишь для студентов.Так, достойным откликом на выступление рабочего в молодежной газете была статья доцента В.Бакшутова, объяснившего отрыв философии от жизни материалистически ясно: отрывом нынешних кадров обществоведов от реальных интересов рабочих и крестьян, в частности, изъянами в кадровой политике руководства философского факультета УрГУ. /См. Колесо, однажды криво пущенное. На смену! от 13 февраля, 1987 г.; Нужен ли философу трудовой стаж? Социалистическая индустрия, от 17 сентября, 1987 г./ Грамотная, убедительная позиция автора фактически спасла честь уральской философии. Неслучайно она так и не встретила публичных возражений по существу, хотя газета и призывала к ним.

 Но зато, воздержавшись от критики публичной, его оппоненты дали себе полную волю в критике кулуарной, «из-за угла». На партийном собрании кафедры философии УрГУ 3 июня 1987 г. ассистент Е. Г. Трубина говорила так: «Я имею в виду и предвзятую характеристику в печати истории философского факультета/ «Колесо, однажды пущенное вкось»/ и сомнительные суждения по поводу социально-классовой природы философии и статуса философа-ученого. . . , что по совокупности можно квалифицировать словами. . . «провокационная деятельность». 

На фоне сложных отношений советского обществоведения с социальной практикой, и усиливающегося негативного отношения к философии в технической и естественно-научной среде ряд подобных непродуманных публикаций противоречит нашим интересам».Вот так! Мало ли, что не противоречит жизни. Зато противоречит «нашим интересам»! И потому партийная организация кафедры взяла да и уравняла между собой заведомо несравнимое, а именно: «провокацию» и. . . марксизм! А несколько раньше В. К.Бакшутова отправили на пенсию. Вопреки элементарным традициям порядочности, вопреки его желанию и интересам университета. Вопреки здравому смыслу, и наконец. Ведь, к этому времени, у него была блестяще защищена докторская диссертация по теме исключительно актуальной – «Диалектика становления социальных чувств». Именно о таких случаях и говорил В. И.Ленин: формально правильно, но издевательство по существу.Нужно сказать, что столь своеобразный способ полемики в Уральском университете отнюдь не случайность. Вот другой её образец.Ещё в 1983 году доцент кафедры исторического материализма философского факультета УрГУ Ю. П. Андреев получил анонимное письмо:


Свердловск, проспект Ленина 51 Университет, Партком Андрееву 

Значит, так. Значит, бой! Не суметь! Ума не хватит! Пустим тяжелую и вширь.Наших вам не дадим.Наши помогут, солидные! С умом, авторитетом, Всех не передавите. Раздумайтесь. 

Подписи.

Адресат в то время был заместителем секретаря парткома университета по идеологии. Как там обстояло и обстоит дело с «идеологией» - читатель получить представление уже смог: отождествление классового подхода с провокацией, деление на «наших» и «ваших», отсутствие гласности, демократизма и, как следствие отсюда, протекционизм в кадровом вопросе. Вот именно этим-то негативным тенденциям и пытался дать бой доцент Андреев, как заместитель партийного секретаря. И реакция на активную позицию коммуниста была отнюдь не только анонимной.

Из отдела науки Свердловского горкома КПСС последовали частые и совершенно немотивированные предложения-требования о переходе в другой ВУЗ. На законную просьбу ученого мотивировать столь странные предложения, вместо четких партийных аргументов следовали двусмысленные намеки и. . . откровенный «ученый» шантаж. Вот хроника последнего.Декабрь 1984г. - первое обсуждение докторской диссертации Андреева на тему «Общественные отношения: сущность, содержание, структура». Заключение декана философского факультета профессора К. Н.Любутина: «Нужно написать главу по социалистическим общественным отношениям. Ни один совет не примет диссертацию без такой главы».
 Глава написана. В мае 1985 г.  – второе обсуждение. Выписка из протокола заседания кафедры: «Постановили: 1. Работу одобрить, считать её завершенным исследованием, вносящим существенный вклад в разработку одной из важнейших проблем исторического материализма. . . 2. Работа может быть внесена на защиту после публикации предсъездовских материалов, их использования в диссертационном исследовании» /Протокол № 15 от 29 мая 1985 г./ В ноябре 1985 г., после выхода предсъездовских материалов, Ю. П. Андреев обращается к заведующему кафедрой профессору Г. П. Орлову с просьбой об окончательном обсуждении. Следует ответ: «Видите ли, предсъездовские материалы ещё не материалы съезда, поэтому нужно подождать съезда».
 Наконец, после выхода материалов 27 съезда КПСС обнаружилась почти полая синхронность идей съезда и тех положений докторской диссертации, что были предложены для защиты по проблеме совершенствования социалистических общественных отношений.Так что же теперь? - спросит нетерпеливый читатель. А вот что. В кабинете у ректора университета принимается решение: диссертацию доц. Андреева в специализированный совет принять, но не выпускать на защиту до тех пор, пока не будет изменена партийная характеристика на него. Появилась же она так.19 ноября 1985 г. на партийном собрании философского факультета университета , по поручению отдела науки и учебных заведений ГК КПСС, секретарь партбюро доц. В.В Скоробогацкий объявил о …. «политической несостоятельности» коммуниста Андреева. Однако коллеги, знающие последнего по учебной, воспитательной, научной и общественной работе единодушно отвергли это «мнение». В свою очередь доцент Андреев обратился в Обком партии со следующими вопросами: что означает формулировка о «политической несостоятельности»? Можно ли с подобной оценкой состоять в рядах КПСС?

 Имеет ли право « политически несостоятельный» человек преподавать марксистско-ленинскую философию? Почему, при какой формулировке, не поставлен до сих пор вопрос о персональном деле?В результате на очередном партийном собрании В.В Скоробогацкий публично принес извинение за подобную оценку, которая прозвучала, как пояснил он из за каких-то «помех» во время связи с горкомом КПСС.

 Однако, чуть позже в характеристике Ю. П.Андреева появилась запись: «В поведении Ю. П.Андреева отмечается расхождение деловых и моральных качеств. Это нашло свое выражение в недостаточно ясном понимании кадровых задач партии, в отказе выполнять рекомендации вышестояших партийных органов». 

Вот о каком изменении в партийной характеристике шла речь. Шла она, по логике вещей, просто-напросто об уходе из университета.Что же дальше?

А дальше 10 июля с.г. доцент Андреев вновь обратился в партийные органы с четким предложением: прошу поставить и решить вопрос о моем переводе на работу в другой вуз в порядке официального партийного поручения. В связи с этим все время своего летнего отпуска буду находиться в пределах Свердловска. …Ясно, что на это свое обращение, естественное для любого коммуниста, верно понимающего, что такое партийная дисциплина, и не склонного путать групповой и партийный интерес, ответа он так и не дождался. Это и понятно. 

При том режиме отношений в среде идеологических кадров, когда для того, чтобы справиться с «точкой зрения» нужно расправиться с её носителями, прямые ответы на прямые вопросы отнюдь не предусмотрены. Поэтому резкому нажиму со стороны организованный групповщины подвергается в университете не только Андреев или Бакшутов. Настойчиво предлагают уйти из университета доцентам В. И.Копалову, А. Г.Кутлунину, В. В.Байлуку. Ведь они тоже выросли в докторов философских наук и проявили непростительную, по здешним местам, «непокорность».

Что перестройкой сегодня довольны отнюдь не все – это очевидный факт. Тот, кто ею не доволен, намеренно путает перестройку со скандалом. Ведь так легче организовать травлю неугодного, проявившего непокорность «руководящей» рутине. И поэтому эту непокорную принципиальность, вырастающую из самой очистительной атмосферы перестройки, душат там, где она встречается. А встречается она и в других идеологических учреждениях Свердловска.
Нина Сергеевна Смольникова работает в Свердловской Высшей партийной школе. Она - заведует методическим кабинетом факультета повышения квалификации, кандидат философских наук. В декабре 1985 г. на партийном собрании преподавателей и сотрудников ВПШ выступила с разоблачением плагиата, совершенного кандидатом исторических наук Кирилловым А. Д., преподавателем кафедры партийного строительства. В результате проверки факт плагиата полностью подтвердился.

 Но правда отнюдь не восторжествовала. 

Вместо благодарности за партийную принципиальность честный коммунист оказалась обвешанной политическими ярлыками с ног до головы. Уже, в нарушение всех норм партийной демократии, подготовлена и процедура изгнания её с работы. И вновь, как видим, торжествуют воинствующая некомпетентность и групповой интерес.

Так почему же, а конце- концов, они всякий раз торжествуют? Где и в чем / либо в ком? / находят они себе надежную опору в борьбе с профессиональной и научной компетентностью, коммунистической партийностью, с элементарной порядочностью, наконец?…Каждый год в партийных комитетах Свердловских вузов проходит политическое комплектование преподавателей кафедр общественных наук. Оговоримся сразу: никакого юридического основания процедура эта не имеет. 

По замыслу отдела науки Свердловского горкома КПСС, значение её – чисто идейно-политическое. И она составляет предмет гордости Воронина Н. А. - заведующего этого отдела. Давайте посмотрим, заслуженно ли?…Идет комплектование в Свердловском инженерно-педагогическом институте. Перед коммунистами отчитывается доцент кафедры философии и научного коммунизма Гончаров С. З. 

Три года он работал зам. секретаря парткома по идеологии. Два года заместителем секретаря факультетского партбюро. Ведет большую научную и общественную работу, по его инициативе в институте привились новые передовые формы студенческого самоуправления. Недавно доцент Гончаров был приглашение рабочими на Турбомоторный завод, где шел разговор о социальных, экономических возможностях бригадного подряда, в частности, «калужского варианта». Отчет о встрече – в многотиражке заводского парткома за 27 марта с.г. Номер этой газеты – в институтском парткоме на столе.

И вот она – в руках у Воронина Н. А., который задает общий тон партийного обсуждения.- Высказывание Гончарова в газете о том, что «профсоюзы – резервуар государственной власти» - искажает ленинское положение о профсоюзах, - решительно заявляет он.  – Нет ли в этих словах «рабочей оппозиции» или «польской «Солидарности»? - обращается зав.отделом горкома КПСС к окружающим.- Да, да! Гончаров вышел за рамки марксизма! - с готовностью поддержал его профессор этой кафедры, доктор философских наук Г. Е. Зборовский.
К чести коллектива нужно сказать, что он не пошел по такому пути. Коллеги кафедры решительно высказались против негодного метода политического шельмования и укомплектовали доцента Гончарова. 

Правда, кое-кто из них, при этом, заслужил глухую угрозу тов. Воронина.Какую же идейную «крамолу» усмотрели партийный работник и профессор? Открываю томик Ленина со знакомой со школьной скамьи статьей «Ещё раз о профсоюзах». Читаю: «Профсоюзы - резервуар государственной власти, школа коммунизма, школа хозяйничанья». Так в чем же дело?! Почему же защищая на партийном комплектовании себя, тов. Гончарову приходится защищать от Воронина. . . самого Ленина? 

Он — то что имеет в виду? Судите сами и тут: отступлением от марксизма он назвал / цитирую по многотиражке / такие вот слова: «азбуку марксизма забывать нельзя, мы развиваем социализм, и рабочей класс был и остается ведущей политической силой». 

 Но ведь всякий политически грамотный человек знает, что в новой редакции Программы КПСС мысль эта – важнейшая мысль! Как же, исходя из нее, умудряются вешать политические и идеологические ярлыки? 

Впрочем, не зря ведь в народе говорят: если нельзя, но очень хочется, значит, можно. Да и к слову сказать… После того злополучного комплектования, профессор Зборовский благополучно стал заведующим, вновь организованной, кафедры научного коммунизма. Возражений, по его кандидатуре, у горкома партии не было. . .Этот начальнический синдром воинствующий некомпетентности известен читателю давно. 

Сегодня он тяжелым камнем лег на пути перестройки всех областей нашей жизни. В идеологии же и партийной работе он неизбежно оборачивается шельмованием кадров и навешиванием политических ярлыков. Столкнуться с ним довелось и автору этих строк.
А дело было так. 21 октября 1986 г.  я неожиданно был приглашен в Верх — Исетский райком партии на семинар пропагандистов, прочесть лекцию на тему «Воспитание нового мышление - веление времени». Лекция прошла нормально. Однако, сразу после неё, в кабинете секретаря по идеологии райкома партии А. Е. Меркурьевой я был категорически и безапелляционно обвинен в «антисоветизме». На каких основаниях и почему же не на самой лекции, а в кабинете? - спросит читатель? Да, вот они.

Основание 1. Лектор много на себя берет. Иначе говоря, во-первых, разъясняет собравшимся пропагандистам значение ключевых формул перестройки. Во-вторых, делает это своими /!/ собственными /?!/ словами.

Основание 2. Лектор — безусловный антисоветчик, так как позволил себе утверждать, будто сегодня вокруг перестройки идет идейная борьба. Другими словами, позволил себе процитировать речь М. С.Горбачева на всесоюзном совещании обществоведов 1 октября 1986 г.: «Ясно, что в ходе перестройки нашей жизни, её обновления идет острая, не всегда открытая, но бескомпромиссная борьба идей».

Основание 3. Как смеет лектор обсуждать северский почин без спроса?! Когда я пояснил, что заниматься этим обществоведу предписано его наукой, профессиональным долгом, Обкомом партии и ЦК КПСС, наконец, и что лично я уже занимался этим на страницах как областной, так и центральной прессы /см. Советская Россия от 26сентября 1986 г./ , то со стороны секретаря райкома по идеологии последовал и четвертый «аргумент»: «Не все, что пишется в газетах можно говорить!»Казалось бы, что надуманность всех этих претензий налицо и вопрос исчерпан. Ан, нет! Через несколько дней, по настоянию А. Е.Меркурьевой и под руководством зам.секретаря по идеологии парткома медицинского института доц. С. А.Бугаева, было созвано собрание партгруппы кафедры. 

Докладывала «вопрос» наш коллега доц. Е. Н.Петрова. Она же - руководитель того злополучного семинара, на котором несколькими днями ранее мне пришлось выступать. Доцент Петрова не опровергла факт обвинения меня в антисоветизме. Более того, пыталась его по- своему, «обосновать»: дескать, идейные ошибки, несомненно, были … так как «не могло не быть» ошибок методических, ибо т. Молчанов, как и всякий преподаватель, отнюдь не святой.
Но на вопрос коллег, как это возможно: ошибки методические, а обвинение политические? – каких либо аргументов у неё просто-напросто не нашлось…В тот момент партгруппа кафедры приняла верное решение. А несколько месяцев спустя, на своем заседании 20 мая 1987 г. она решительно постановила: восстановить ленинские нормы партийной работы с кафедрами в СГМИ. 

Но, для нормализации обстановки в институте сил её было явно не достаточно. - Последовал сильный прессинг парткома и администрации, был пущен в ход и, так называемый, «индивидуальный подход» к строптивым. Вот почему за разрешением вопроса по существу я был вынужден обратиться в Свердловский ГК КПСС.Скажу сразу: обращенный таких было несколько. Точнее, три. Все – на имя первого секретаря горкома т. Кадочникова В. Д. Но ни одно из них к секретарю так и не попало. 

Правда, ответы были. И пока они «давались», в институте полным ходом или «мероприятия» по дискредитации меня как преподавателя —обществоведа: отстранение от политико-воспитательной работы со студентами, отказ в научных командировках по пропаганде Уральских починов, запрет на чтение лекций в рамках общества «Знание», членом которого я являюсь уже 11 лет, распространение нелепых слухов и многое-многое другое.

После очередного обращения в Горком, вопрос был поручен знакомому уже нам с вами, Воронину Н. А. - «Как это Вы, не член партии, может понимать партийную политику перестройки лучше, чем секретарь райкома по идеологии? Мы в это ещё разберемся» - пообещал он мне при первой же встрече. И-и-и. . . разобрался!

Созванная им комиссия установила и без того очевидный факт: лекция т. Молчанова от 21 октября 1986 г.  антисоветской или идеологически вредной не была. Очень хорошо! Но что же тогда было? А были, как видел читатель, конкретные факты политического шельмования по причине недоказанного антисоветизма. Оба эти вывода были сделаны тов. Ворониным с крайним раздражением и большой неохотой. 

Однако, по моему неоднократному настоянию, выводы эти были официально доведены инструктором горкома до сведения моих кафедральных коллег, во время одного из заседания кафедры и в присутствии зам. секретаря парткома - С. А.Бугаева.

И что же? На сегодняшний день доц. Петрова продолжает упорно твердить о том, что лекция имела «идеологически нечеткий характер», оправдывая оргвыводы парткома и администрации мединститута против меня. А весь аппарат парткома СГМИ, имея ввиду заключение комиссии, прямо утверждает, что их … «никто вовсе и не критиковал». . .

Все это тем более странно, что в решении, подготовленном т. Ворониным, много говорится о самокритике и скромности.
Кстати, о скромности и морали. 

Уже на комиссии горкома коммунист Меркурьева заявила, что в антисоветизме она, оказывается, меня вовсе и не обвиняли. То есть, солгала! Между тем, факт такого обвинения на заседании партгруппы кафедры от 25 октября 1986 г. засвидетельствовала её единомышленница доц. Петрова. Как же на эту ложь коммуниста-руководителя отреагировал тов. Воронин? Дал политическую оценку? Или хотя бы морально осудил? Да нет! Он посоветовал быть скромнее. . . тов. Молчанову. 

Это «нововведение» в этику партийной работы партком и администрация госмединститута поняли правильно.

 Так, в сентябре с.г. на партийном комплектовании кафедры философии и научного коммунизма, где я работаю, я был не укомплектован… «за нескромность». В то же самое время, например, зав.этой кафедрой доц. Баталов А. А. получил партийное одобрение своей деятельности даже не смотря на то, что, по признанию самого парткома и ГК КПСС, «перестройка на кафедре все ещё так и не началась». Ведь претензий «на скромность» к нему же не было!Правда, истины ради, надо сказать, что столь вопиющее противоречие все же дошло до сознания парткома СГМИ. 

В конце — концов партком полугласно все же укомплектовал меня, снабдив свое решение политически невнятной формулой: в течение такого- то времени мне следует. . . поскромнеть. Читатель, конечно, уже понял. 

Рекомендация эта, ежели принять её всерьез, может означать только одно: признать себя антисоветчиком и ни в коем случае не спорить, ежели начальству угодно будет поименовать тебя таковым. Однако, согласитесь, карасю ведь все равно, как именно его будут жарить: «в сметане», «майонезе» или «красном вине»… То есть, по причине ли недоказанного антисоветизма либо по причине недоказанной «нескромности» меня станут ШЕЛЬМОВАТЬ.

Впрочем, карасю может быть все ровно, но вот человеку. . . Признаюсь читателю: оказавшись перед необходимостью такого жесткого выбора - прослыть антисоветчиком, но зато скромным человеком, либо оказаться человеком нескромным, но зато советским, я решительно выбрал второе. И потому- то, до сих пор, с тов. Ворониным Н. А. мы так и не можем найти общий язык. . .

Как видим, весь узел проблем оказался стянутым на личности Воронина Н. А. Чем это можно объяснить? Случайностью? Психологическими особенностями его характера? Или самой позицией зав. отделом свердловского ГК КПСС? Что именно культивирует он в преподавателях общественных наук вузов Свердловска: неуемную страсть к истине, к познанию жизни, фактов социализма. Или сомнительную «этику» слепого преклонения перед культом мнения начальства? 

Судите сами. На комплектовании преподавателей общественных наук Уральского университета этой весной, Н. А.Воронин заявил, что университет несет всю полноту ответственности за воспитание таких, как С. З.Гончаров и В. А.Молчанов. 

Но почему? Оказывается, потому, что указанные преподаватели «нанесли такой вред Уральскому турбомоторному заводу, что последствия придется расхлебывать ещё много лет».

Так,что же такого страшного и непоправимого сделали они?

К счастью, «дела» их строго документированы органом парткома Турбомоторного завода - многотиражной газетой «Знамя». Первый раз – выступление моего коллеги С.Гончарова по актуальным проблемам бригадного подряда, о чем читатель уже узнал.

 Второй - мое выступление на круглом столе, посвященном обсуждению опыта внедрения северского почина на заводе, в связи с постановлением ЦК КПСС от 4 мая с.г. /5 июня 1987 г./ На одном из пленумов Свердловского ОК КПСС первый секретарь обкома тов. Ю. В.Петров обратился к парткому завода с директивой: «вздыбить и разозлить коллектив». Орган парткома обращается к обществоведам.

 Руководствуясь партийным и профессиональным долгом они идут в трудовой коллектив.Вот именно это тов. Воронин вредительством и называет.

Спрашивается, а почему? Да потому, что зав. отделом науки горкома гораздо проще «управлять» теми обществоведами, что не мудрствуя лукаво, «скромно» сидят себе за своим канцелярским столом и пишут «методички», чем находить общий язык с теми из них, кто по призыву ОК КПСС не стесняется идти в рабочий коллектив. 

Вот почему, по всем законам «безлюдной», бумажной партийной работы, партийную работу с людьми он подменяет политическим шельмованием кадров, занимаясь этим самостоятельно, либо поощряя на это низовые партийные комитеты вузов.Так как же у нас идет перестройка?

Положение дел в идеологии есть надежнейший показатель общего состояния дел. А представление о ней читатель уже получил. Можно, конечно, спорить по акцентам или отдельным деталям. 

Но ясно одно: перестройка – она не возможна без борьбы. Ведь процесс активного «торможения» уже зашел слишком далеко.Одними лишь благими намерениями и увещеваниями его не остановить.
Валерий МОЛЧАНОВ, кандидат философских наук.
10.XII.87 г.
Сведения об авторе: Молчанов Валерий Алексеевич, не член КПСС.Дом. Адрес: 620059, СвердловскУл. 22 Партсъезда,д.3 кв.6Тел.раб. 28—66-37