Александр Трубицин
Недавно по «Радио России» выступали два каких-то говорильщика.
Слаженным дуэтом они возмущались разгулом коррупции в путинской России,
но возмущались профессионально и очень искусно. Ну, примерно так, как
возмущались бы тем, что приходят холода, или наступает ночь, или идет
дождь. Дескать, неприятно все это – но совершенно естественно, иначе и
быть не может. А потом отвечали на наивные вопросы радиослушателей, и в
ответах все то же художественное пожимание плечами: «Это таки плохо, но
тут ничего не поделать, объективный закон природы-с!». И вдруг –
наверное, по недосмотру фильтрующих звонки – в эфир проник спокойный
мужской голос с простым вопросом: «А почему при Сталине не было
коррупции?». Господи, что случилось с дуэтом!
Они возопили дурными голосами, как коты, которым одновременно наступили на хвост. Перебивая друг друга, они вопили о том, что при Сталине за такой вопрос уже расстреляли бы этого радиослушателя, и вообще, сейчас украинские «демократы» плачут по поводу «сталинского голодомора», а он тут вот какие вопросики задает! На этом «ответ на вопрос радиослушателя» и исчерпался. Не то, что полслова – ползвука не было произнесено в ответ на ясный и конкретный вопрос. Оставим в стороне самоочевидный идиотизм заявления о расстреле. Какой резон был бы Сталину расстреливать гражданина, который понимает и одобряет факт, что при Сталине коррупции нет? Тут, наоборот, поощрение надо дать. Например, предоставить радиоэфир, как «демократы» предоставляют его восхвалителям своего режима. По крайней мере, человек не демонстрировал бы публично свой идиотизм, в отличие от упомянутых говорильщиков.
Обойдем также демагогический вопрос о «голодоморе» - потому что никому на свете не дано понять, какая, собственно, логическая связь между отсутствием коррупции и «голодомором». Примерно такая же, как между бузиной в огороде и дядькой в Киеве. Попробуем все же разобраться в вопросе с коррупцией. Начнем издалека – в истории бывали поучительные примеры. Когда-то коррупция разъедала судебную систему Древней Персии. Взятки брали все – и «творили они суд неправый, потому что правый суд творить не могли». Дошло до того, что на взятке попался главный судья, восседающий на главном судейском кресле в главном персидском суде. И тогда шах глубоко задумался над решением проблемы коррупции. И нашел решение – на главное судейское кресло в главном персидском суде посадил... сына судьи-взяточника. А для того, чтобы ему удобнее было сидеть на этом кресле, а, главное, для того, чтобы он всегда помнил, что взятки брать нехорошо, приказал шах обить это кресло кожей – снятой с папаши взяточника. Как ни неприятно об этом говорить, но лучшее качество кожи получается, когда ее снимают заживо – отсюда и пошли слова «живодер», «живодерня». А шах приказал позаботиться, чтобы качество кожи для обивки судейского кресла было наилучшим. Решение шаха оказалось верным – все те годы, пока судья, сын судьи, судил, восседая на судейском кресле, обитом кожей судьи, о коррупции и помина не было. И долгие годы после – пока не сел на трон шах, разоблачивший культ личности прошлого шаха, а также его волюнтаризм, авторитаризм и тоталитаризм. Вот тогда коррупция ожила и распустилась пышным цветом. Я не буду ни восхвалять, ни осуждать шаха – он жил в конкретной стране, в конкретных условиях и ему, как руководителю, отвечающему за функционирование судебной системы, было виднее, какое воздействие надо оказать на судейский корпус, чтобы получить требуемый результат. И этот результат был получен. Может быть, в Древнем Египте для той же цели надо было судью посадить в кресло, обитое кожей гиппопотама. А в Древней Месопотамии спеть ему кантату о безнравственности коррупции. А в Древней Атлантиде дать пожевать лепесток желтой розы. А в Древней Моногамии – повесить в газовой камере, предварительно расстреляв на бессрочных каторжных работах и оштрафовать на три бутылки коньяка. Простым людям абсолютно все равно, какие меры принимает для искоренения коррупции тот, кто отвечает за порядок в стране (шах, царь, президент, король, генсек, султан, негус и т.д.) – главное, чтобы они были эффективны. А будет ли это обивка кресла или торжественное вручение шоколадки за сорок лет беспорочной службы – народу все равно. Теперь попробуем ответить на вопрос радиослушателя, от которого так увильнул «демократический» агитпроп – почему при Сталине не было коррупции. Да потому, что Сталин подбирал совершенно адекватные приемы воздействия на потенциальных коррупционеров. В уголовном кодексе были предусмотрены такие меры наказания, которые сурово предупреждали, что коррупцией заниматься – себе дороже обойдется. В общественном сознании книги и газеты, фильмы и радиопередачи формировали стойкое отвращение и презрение к коррупционерам – даже их близкие стыдились их. Зоркое око ОБХСС в любую секунду могло заметить, что гражданин такой-то, при зарплате столько-то рублей, уже третий раз покупает «Победу». Но главное было в другом. Во-первых, сама система создавала минимум ситуаций, где взятка могла что-то решить. Это при Путине, если капиталист решил построить для наживы дом – он начинает обходить чиновников и раздавать им взятки, чтобы выделили землю в центре города, чтобы закрыли глаза на нарушение санитарных норм, и еще по длинному списку увязок, разрешений и согласований. А при Сталине решение о строительстве дома принималось горсоветом, планировалось городскими архитекторами, реализовалась исполкомом, и целью их была не нажива, а забота о красоте города и удобстве людей. Нормы, согласно которым на каждого жителя должно приходится столько-то городских площадей и зеленых насаждений соблюдались свято. Отказать в чем-то чиновник мог, только если обнаруживал нарушения норм, правил и законов – но можно ли вообразить в принципе, что архитектор будет давать взятку чиновнику, чтобы тот выделил землю под строительство? Во-вторых, сама система делала невозможным использование неправедно нажитых денег. Вспомните Остапа Бендера – шантажом вырвав у вора миллион, он не может ничего на него получить. «Кто не работает – тот не ест» - система была построена так, что деньги заработанные и деньги украденные были разделены. И еще один важный фактор. При Сталине госслужащие, особенно в верхних эшелонах, состояли в правящей партии. И подавляющее большинство членов партии считало свое пребывание в партии высочайшей честью и следовало ее основным принципам: работать во благо страны и народа, социальной справедливости, быть образцом честности, добросовестности в труде и отваги в бою. И если такого госслужащего ловили на взятке – на него обрушивался гнев товарищей по партии, которую он опозорил своим поведением, и те самые «оргвыводы» - позорное изгнание из партии, навсегда испорченная биография, конец карьеры. Судимость после какого-то срока погашалась, вина перед партией – нет. И именно эта система и не устраивала коррупционеров – коррупционеров, пробравшихся в партию и ненавидящих ее за то, что она не дает воровать. Эту систему ненавидел Горби, мечтавший о том, как бы хапнуть, урвать – даже ценой развала страны, ценой крови и слез народа. Эту систему ненавидел Ельцин – она мешала наживаться ему и его семейке. Эту систему ненавидел и Путин – все эти бывшие партбилетоносцы передавали друг другу эстафету развала страны и широчайшего разгула коррупции. События, которые начал раскручивать Горби и которые назвали Великой криминальной революцией, точно так же могут быть названы Великой коррупционной революцией. Потому что самыми активными ее соучастниками были коррупционеры, вдохновленные «демократической» идеей всеобщего воровства. Они-то и были самыми активными строителями новой системы, системы, в самый фундамент и основание которой положены воровство и коррупция, «свобода» и «демократия». И эта система принципиально коррупционна, и иной она быть не может. И менять ее Путин - тот, кто отвечает за порядок в стране – не собирается. Говорить он, конечно, может о чем угодно, но вот как и чем он будет воздействовать на процесс? Уголовный кодекс? Да если бы в нем наказание соответствовало преступлению, преступлений давно бы не было. Очевидная вещь. Общественное сознание, общественная мораль? Так они капиталистические, коррупционные. Уже двадцать лет, как обдемократившиеся СМИ день и ночь полощут народу мозги: «смотри, как красиво живут те, кто ворует, спекулирует, эксплуатирует чужой труд!», «слушай, сколько можно получить удовольствий за деньги – и никто не спросит, откуда они у тебя!», «почитай, какие хитрые схемы можно придумать, как кинуть лохов – и тебе за это ничего не будет!». И никакое зоркое око Степашина или еще кого из ельцинских соратников не разглядит, куда, в какой зарубежный банк перевел коррупционер взятку, на которую можно купить не три, а триста «Побед», да еще пятьдесят «Мерседесов» в придачу. Да и будет ли разглядывать это око чью-то соломинку, когда бревна ельцинской семейки принципиально видеть не желает? Остается, так сказать, партийное воздействие. Пропутинская «Единая Россия» теперь правящая партия. Так что, по идее, им теперь ради своих высоких идеалов надо не смыкать очей у мартеновских печей, вкалывать на субботниках, вести за собой народ, давать производственные рекорды ради прибыли капиталистов и первыми подниматься в атаку с криком «За нашу капиталистическую Родину, под знаменем Ельцина-Путина – вперед!». И считать величайшим несчастьем, если тебя исключат из партии, годами (как бывало у коммунистов) доказывать свою правоту, добиваться восстановления. Да вот только мне кажется, что контингент в путинской партии не тот. Там ведь – особенно в верхушке – коллекционеры партийных билетов, бывшие «коммунисты», которых гнать надо было из компартии поганой метлой. Наплевать им и на народ, и на идеи, да и Путин им интересен, пока он у власти. Придет завтра Гитлер – вытянутся и рявкнут «Хайль!», лишь бы быть при власти. Придет государь-император – споют «Боже, царя храни!». Придет товарищ Ленин – будут вопить «Дайте мне маузер, собственноручно царя порешу со всем августейшим семейством!». У таких и товарищей по партии не бывает – подумаешь, сегодня одна партия и товарищи, завтра – другие, послезавтра – третьи. И на презрение вчерашних товарищей плевать – такому плюнь в глаза, скажет, что божья роса. Так что все разговорчики о «борьбе с коррупцией» фикция. Коррупция заложена в саму основу «демократии», в ее идеологию, мораль (название условное), в ее кости и мышцы, в мозг и нервы, в партии и фонды, в каждую клеточку ее отвратительного тела и каждую пору ее липкой кожи.
Источник
Они возопили дурными голосами, как коты, которым одновременно наступили на хвост. Перебивая друг друга, они вопили о том, что при Сталине за такой вопрос уже расстреляли бы этого радиослушателя, и вообще, сейчас украинские «демократы» плачут по поводу «сталинского голодомора», а он тут вот какие вопросики задает! На этом «ответ на вопрос радиослушателя» и исчерпался. Не то, что полслова – ползвука не было произнесено в ответ на ясный и конкретный вопрос. Оставим в стороне самоочевидный идиотизм заявления о расстреле. Какой резон был бы Сталину расстреливать гражданина, который понимает и одобряет факт, что при Сталине коррупции нет? Тут, наоборот, поощрение надо дать. Например, предоставить радиоэфир, как «демократы» предоставляют его восхвалителям своего режима. По крайней мере, человек не демонстрировал бы публично свой идиотизм, в отличие от упомянутых говорильщиков.
Обойдем также демагогический вопрос о «голодоморе» - потому что никому на свете не дано понять, какая, собственно, логическая связь между отсутствием коррупции и «голодомором». Примерно такая же, как между бузиной в огороде и дядькой в Киеве. Попробуем все же разобраться в вопросе с коррупцией. Начнем издалека – в истории бывали поучительные примеры. Когда-то коррупция разъедала судебную систему Древней Персии. Взятки брали все – и «творили они суд неправый, потому что правый суд творить не могли». Дошло до того, что на взятке попался главный судья, восседающий на главном судейском кресле в главном персидском суде. И тогда шах глубоко задумался над решением проблемы коррупции. И нашел решение – на главное судейское кресло в главном персидском суде посадил... сына судьи-взяточника. А для того, чтобы ему удобнее было сидеть на этом кресле, а, главное, для того, чтобы он всегда помнил, что взятки брать нехорошо, приказал шах обить это кресло кожей – снятой с папаши взяточника. Как ни неприятно об этом говорить, но лучшее качество кожи получается, когда ее снимают заживо – отсюда и пошли слова «живодер», «живодерня». А шах приказал позаботиться, чтобы качество кожи для обивки судейского кресла было наилучшим. Решение шаха оказалось верным – все те годы, пока судья, сын судьи, судил, восседая на судейском кресле, обитом кожей судьи, о коррупции и помина не было. И долгие годы после – пока не сел на трон шах, разоблачивший культ личности прошлого шаха, а также его волюнтаризм, авторитаризм и тоталитаризм. Вот тогда коррупция ожила и распустилась пышным цветом. Я не буду ни восхвалять, ни осуждать шаха – он жил в конкретной стране, в конкретных условиях и ему, как руководителю, отвечающему за функционирование судебной системы, было виднее, какое воздействие надо оказать на судейский корпус, чтобы получить требуемый результат. И этот результат был получен. Может быть, в Древнем Египте для той же цели надо было судью посадить в кресло, обитое кожей гиппопотама. А в Древней Месопотамии спеть ему кантату о безнравственности коррупции. А в Древней Атлантиде дать пожевать лепесток желтой розы. А в Древней Моногамии – повесить в газовой камере, предварительно расстреляв на бессрочных каторжных работах и оштрафовать на три бутылки коньяка. Простым людям абсолютно все равно, какие меры принимает для искоренения коррупции тот, кто отвечает за порядок в стране (шах, царь, президент, король, генсек, султан, негус и т.д.) – главное, чтобы они были эффективны. А будет ли это обивка кресла или торжественное вручение шоколадки за сорок лет беспорочной службы – народу все равно. Теперь попробуем ответить на вопрос радиослушателя, от которого так увильнул «демократический» агитпроп – почему при Сталине не было коррупции. Да потому, что Сталин подбирал совершенно адекватные приемы воздействия на потенциальных коррупционеров. В уголовном кодексе были предусмотрены такие меры наказания, которые сурово предупреждали, что коррупцией заниматься – себе дороже обойдется. В общественном сознании книги и газеты, фильмы и радиопередачи формировали стойкое отвращение и презрение к коррупционерам – даже их близкие стыдились их. Зоркое око ОБХСС в любую секунду могло заметить, что гражданин такой-то, при зарплате столько-то рублей, уже третий раз покупает «Победу». Но главное было в другом. Во-первых, сама система создавала минимум ситуаций, где взятка могла что-то решить. Это при Путине, если капиталист решил построить для наживы дом – он начинает обходить чиновников и раздавать им взятки, чтобы выделили землю в центре города, чтобы закрыли глаза на нарушение санитарных норм, и еще по длинному списку увязок, разрешений и согласований. А при Сталине решение о строительстве дома принималось горсоветом, планировалось городскими архитекторами, реализовалась исполкомом, и целью их была не нажива, а забота о красоте города и удобстве людей. Нормы, согласно которым на каждого жителя должно приходится столько-то городских площадей и зеленых насаждений соблюдались свято. Отказать в чем-то чиновник мог, только если обнаруживал нарушения норм, правил и законов – но можно ли вообразить в принципе, что архитектор будет давать взятку чиновнику, чтобы тот выделил землю под строительство? Во-вторых, сама система делала невозможным использование неправедно нажитых денег. Вспомните Остапа Бендера – шантажом вырвав у вора миллион, он не может ничего на него получить. «Кто не работает – тот не ест» - система была построена так, что деньги заработанные и деньги украденные были разделены. И еще один важный фактор. При Сталине госслужащие, особенно в верхних эшелонах, состояли в правящей партии. И подавляющее большинство членов партии считало свое пребывание в партии высочайшей честью и следовало ее основным принципам: работать во благо страны и народа, социальной справедливости, быть образцом честности, добросовестности в труде и отваги в бою. И если такого госслужащего ловили на взятке – на него обрушивался гнев товарищей по партии, которую он опозорил своим поведением, и те самые «оргвыводы» - позорное изгнание из партии, навсегда испорченная биография, конец карьеры. Судимость после какого-то срока погашалась, вина перед партией – нет. И именно эта система и не устраивала коррупционеров – коррупционеров, пробравшихся в партию и ненавидящих ее за то, что она не дает воровать. Эту систему ненавидел Горби, мечтавший о том, как бы хапнуть, урвать – даже ценой развала страны, ценой крови и слез народа. Эту систему ненавидел Ельцин – она мешала наживаться ему и его семейке. Эту систему ненавидел и Путин – все эти бывшие партбилетоносцы передавали друг другу эстафету развала страны и широчайшего разгула коррупции. События, которые начал раскручивать Горби и которые назвали Великой криминальной революцией, точно так же могут быть названы Великой коррупционной революцией. Потому что самыми активными ее соучастниками были коррупционеры, вдохновленные «демократической» идеей всеобщего воровства. Они-то и были самыми активными строителями новой системы, системы, в самый фундамент и основание которой положены воровство и коррупция, «свобода» и «демократия». И эта система принципиально коррупционна, и иной она быть не может. И менять ее Путин - тот, кто отвечает за порядок в стране – не собирается. Говорить он, конечно, может о чем угодно, но вот как и чем он будет воздействовать на процесс? Уголовный кодекс? Да если бы в нем наказание соответствовало преступлению, преступлений давно бы не было. Очевидная вещь. Общественное сознание, общественная мораль? Так они капиталистические, коррупционные. Уже двадцать лет, как обдемократившиеся СМИ день и ночь полощут народу мозги: «смотри, как красиво живут те, кто ворует, спекулирует, эксплуатирует чужой труд!», «слушай, сколько можно получить удовольствий за деньги – и никто не спросит, откуда они у тебя!», «почитай, какие хитрые схемы можно придумать, как кинуть лохов – и тебе за это ничего не будет!». И никакое зоркое око Степашина или еще кого из ельцинских соратников не разглядит, куда, в какой зарубежный банк перевел коррупционер взятку, на которую можно купить не три, а триста «Побед», да еще пятьдесят «Мерседесов» в придачу. Да и будет ли разглядывать это око чью-то соломинку, когда бревна ельцинской семейки принципиально видеть не желает? Остается, так сказать, партийное воздействие. Пропутинская «Единая Россия» теперь правящая партия. Так что, по идее, им теперь ради своих высоких идеалов надо не смыкать очей у мартеновских печей, вкалывать на субботниках, вести за собой народ, давать производственные рекорды ради прибыли капиталистов и первыми подниматься в атаку с криком «За нашу капиталистическую Родину, под знаменем Ельцина-Путина – вперед!». И считать величайшим несчастьем, если тебя исключат из партии, годами (как бывало у коммунистов) доказывать свою правоту, добиваться восстановления. Да вот только мне кажется, что контингент в путинской партии не тот. Там ведь – особенно в верхушке – коллекционеры партийных билетов, бывшие «коммунисты», которых гнать надо было из компартии поганой метлой. Наплевать им и на народ, и на идеи, да и Путин им интересен, пока он у власти. Придет завтра Гитлер – вытянутся и рявкнут «Хайль!», лишь бы быть при власти. Придет государь-император – споют «Боже, царя храни!». Придет товарищ Ленин – будут вопить «Дайте мне маузер, собственноручно царя порешу со всем августейшим семейством!». У таких и товарищей по партии не бывает – подумаешь, сегодня одна партия и товарищи, завтра – другие, послезавтра – третьи. И на презрение вчерашних товарищей плевать – такому плюнь в глаза, скажет, что божья роса. Так что все разговорчики о «борьбе с коррупцией» фикция. Коррупция заложена в саму основу «демократии», в ее идеологию, мораль (название условное), в ее кости и мышцы, в мозг и нервы, в партии и фонды, в каждую клеточку ее отвратительного тела и каждую пору ее липкой кожи.
Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий