Недореволюция: кто виноват в провале реформ начала 1990-х
Был ли у России шанс построить демократию
и конкурентную рыночную экономику?
Со временем эта книга станет важным источником по истории реформ начала 1990-х. Пока же прошлое наступает на пятки, и современному читателю невозможно абстрагироваться от реставрации авторитаризма, случившейся во всех сферах общественной жизни в 2000–2010-х годах. Хочется разобраться: был ли у России шанс, как у стран Восточной Европы, построить нормальную рыночную экономику, конкурентную политическую систему и дружелюбное по отношению к бизнесу и гражданам государство? Могли ли реформаторы начала 1990-х предупредить последующую реставрацию силового государства при Владимире Путине?
«Было бы огромной несправедливостью возлагать на них [Гайдара и команду] вину за то, по какому пути пошло развитие российской политико-экономической системы: они сыграли роль бравых камикадзе, ведя неравную борьбу с накопившимися проблемами», — уверен Лешек Бальцерович, в те годы вице-премьер Польши. Российские либералы стояли у руля недолго, не будучи при этом избранной властью и действуя в условиях массы политических ограничений и неотложных задач.
Первой из этих задач было спасение страны от подступающего голода: фиксированные цены уже оторвались от реальности (по ним никто не хотел ничего продавать), а продовольственный импорт притормозил из-за оскудения валютных резервов. «Нигде продовольствия нет, ничего не продают и неоткуда взять», — вспоминает Станислав Анисимов, экс-министр материальных ресурсов СССР (Госснаб), единственный, кто из советского правительства вошел в гайдаровское. В результате к визитам Бориса Ельцина по стране приурочивали отправку туда эшелонов с продовольствием из госрезервов. Богатая политическая жизнь 1987–1991 годов маскировала отсутствие внятных движений в управлении экономикой, и на долю Гайдара выпали шаги, которые надо было делать «еще вчера». Начнись социальные реформы, как в Восточной Европе в 1989 году, они дались бы проще, с меньшими политическими и денежными издержками.
Но это «чужие» для команды реформаторов ошибки. Были и свои. О социальной поддержке в 1992 году они практически не думали, признает Авен. А ведь это могло бы сгладить шок от повышения цен. Какие-то попытки облегчить положение пожилых людей были вполне в силах государства — например, раздача земли под индивидуальное строительство.
Фото Итар-ТассТретья ошибка — страх перед силовиками. Горбачев боялся сократить армию и спецслужбы, брал кредиты для поддержания уровня расходов. Директор «Омсктрансмаша» просил денег на производство «лучших танков», вспоминает Андрей Нечаев (в 1992-м — министр экономики), а уже сделанными и невостребованными армией гниющими боевыми машинами была заполнена гигантская просека в тайге. В 1992 году финансирование военных закупок было механически сокращено. Но до структурной реформы армии дело не дошло, и, как только в бюджете завелись деньги, военное лобби обрело прежнюю силу.
Категоричность мышления Гайдара, его либерализм были своеобразно использованы административной номенклатурой, замечает Владимир Лопухин, министр топлива в первом правительстве. Гайдар был уверенным в простой теории, говорит он: «Ты отпусти, и оно само все ляжет». Рынок все расставит по своим местам: люди договорятся друг с другом, как им лучше организовать производство и распределение.
Теперь мы знаем, что этого не произошло. Чтобы люди, договариваясь друг с другом, оптимальным для большинства образом организовывали общую жизнь, нужен высокий уровень межгруппового доверия. Нужен социальный капитал. «Оказалось, что поменять экономические правила не значит изменить страну», — признает Авен. Для бюрократов же, продолжает Лопухин, теория «ты отпусти, и само уляжется» звучала как «ответственность не наша, а блага наши». Ответственность за цены и производство ушла, а распределительная функция наращивалась. Бюрократия скинула с себя советские вериги ответственности перед населением и занялась обменом административных полномочий на рыночные блага. Хотя бюрократия ожесточенно боролась против гайдаровских «лаборантов», объективно тактика быстрого формирования рынка вместо плановой экономики при отсутствии реформы администрации оказалась им на пользу. Номенклатурная приватизация продолжалась, обязательства власти перед населением были разом девальвированы.
Мандата на реформу общественных отношений — суда, армии, администрации — у гайдаровского правительства не было, да оно и не представляло, как этим заниматься. «Настоящая революция — революция морали», — вспоминает Карлейля Лопухин. У населения остались те же иждивенческие настроения. Народ, говорит Владимир Машиц, отвечавший в гайдаровском правительстве за СНГ, качнулся к свободе «в надежде на чудо», устав от лжи коммунистов, бедности и отсутствия перспектив, а когда чуда не состоялось, прежние патерналистские настроения взяли верх.
Гайдаровское правительство даже в «лучшие» свои месяцы было не «властью», а антикризисной управляющей командой, приглашенными экономистами. Это разительно отличается от ситуации в Восточной Европе и Прибалтике, где постсоветские правительства были единой командой. Гайдар оказался не готов «заниматься политикой» — ради целей интриговать, обманывать, подкупать. Периодически — об этом вспоминают и другие мемуаристы — ему не хватало силы сказать, глядя в глаза Борису Ельцину, то, чего тот не хотел слышать.
К выпавшей в последнее десятилетие роли советника Гайдар был приспособлен гораздо лучше, чем к функции политического лидера или чиновника. Консультируя Владимира Путина по вопросам бюджетно-налоговой и денежной политики в начале 2000-х, Гайдар был счастлив, вспоминает Кох: все его инициативы принимались на ура и быстро визировались (плоская шкала подоходного налога, бюджетные законы и законы о земле).
На мучающий Авена и Коха вопрос, могли ли демократы в 1993–1995 годах перегрызть связывавшую их с Ельциным пуповину и стать самостоятельной политической силой, они всякий раз получают ответ: «Нет». Не хватало понимания страны, народа, говорит Анатолий Чубайс. Лучше подготовиться к реформам и их спланировать было можно, а вот взять за них политическую ответственность — едва ли. Вот и осталась она на Ельцине, который так и метался между командами либералов и силовиков, а в конце своего правления собственноручно вручил последним ключи от царства.
-------------------------------------------------------------------------------
Если не критично прочитать весь этот материал, то напрашивается вывод: либералы хотели провести реформы для преодоления накопившихся проблем и улучшения жизни народа, но народ их не понял, а силовики мешали, потому все получилось плохо. Но задумка была хорошая.
По поводу задумки стоит напомнить. Ровно сто лет назад В. И .Ленин, в работе "Империализм, как высшая стадия капитализма", отмечал: "Частная собственность, основанная на труде мелкого хозяина, свободная конкуренция, демократия, -все эти лозунги, которыми обманывают рабочих и крестьян капиталисты и их пресса, остались далеко позади. Капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью "передовых" стран гигантского большинства населения земли". ПСС 4 изд. т.22 стр.179.
История борьбы за Уралмаш
(Актуальный архив)
Философские тревоги.
ВЗЯТКИ ГЛАДКИ
Двигателем перестройки стали «движущие силы» Застоя.
Трезвые люди и честные граждане поняли это уже
давным-давно. Ещё когда вместо живых прохиндеев-современников газеты
стали лягать мертвого Сталина…
Но кто же они, эти движущие силы застоя?
Сила эта – наш старый знакомый хозяин жизни, всем
знакомая бюрократия (не путать со служащими и работниками
административно-государственного аппарата!). Она, как все проникающий
злой Демон, меняет обличья, сбрасывает старую, послужившую ей
политическую шкуру, напяливая на себя другую.
Вот её семилетний «гардероб»: вначале она была
«коммунисткой» на почве антидемократии и антипатриотизма в рамках СССР.
Затем – «демократкой» на почве антикоммунизма и антипатриотизма в
условиях его развала. А теперь бюрократия стала вдруг «патриоткой» с
примесью демократической риторики и яростного антикоммунизма в новых
рамках «суверенных государств».
По меткому определению писателя Бориса Олейника, такие люди – это «коммутанты». То есть, не люди, а биологический вид…
Народ же, если он не «охлос», обязательно уважает Государство, без которого люди неизбежно превращаются в обезьян.
С началом объявленной перестройки народ ожидал, что
государственная собственность, которую буквально «облепила» бюрократия,
рекрутированная из рядов «советской интеллигенции», будет фактически
передана своему юридическому собственнику. Кто же он? Да, крестьянин,
вырастивший хлеб на полях Родины, рабочий, который не делает брака, и
интеллигент, который НЕ ВРЁТ, а мыслит вместе с рабочими и крестьянами.
Ибо монополии на мышление – нет ни у кого!
Вопрос: что же, для оправдания этих ожиданий народа, нужно было сделать? Разберёмся.
Из личного жизненного опыта каждый знает: сплошь да
рядом в трудовом коллективе человека наказывали не за то, что он плохо
работает, а именно за то, что он работает (или страстно желает работать)
именно хорошо. Избавляясь от хорошего работника за то, что он самим
фактом своего существования обнажает фактическое безделье своего
начальства, бюрократия расправлялась с ним при помощи государства. Это –
трудовое законодательство, должностные инструкции, партком и профком.
Услужливое «общественное мнение» коллектива нередко подводило под это
административное хулиганство, так сказать, «моральную базу»: за
неуживчивость принципиального изгнать!
Что же должно было сделать наше Общество ещё в 1985 году?
Во-первых, «оживить» и резко активизировать до сих
пор ещё мёртвую статью 139* УК РСФСР (преследование за критику). Это
помогло бы значительно и надежно уравнять шансы победы в борьбе
принципиального работника (= члена общества!), вообще честного человека с
«административным хулиганством» его начальника-бюрократа. Честное
Государство – против «бесчестного государства», проще говоря…
И, во-вторых, нужно было «перевернуть» главное
производственно-юридическое отношение в самом трудовом коллективе, т.е. в
сфере государственной собственности. А именно: вместо найма работников
(они же – граждане Государства) администрацией перейти к найму
администрации – Трудовым Коллективом, т.е. работниками непосредственного
труда.
А такие настойчивые попытки трудящихся, просаботированные, однако, парткомами КПСС, были.
Ах, так! Захотели лишить меня частной собственности
на государство? Вот вам всем! – пообещала Бюрократия и… государство СССР
разрушила, обрекая всех нас на превращение в обезьян.
- Обезьянничайте на «западный манер», - посоветовали
её идеологи, местные и иностранные, - и вы войдёте в цивилизованное
пространство.
Как будто к «цивилизованному пространству» не
относятся психиатрическая больница, общественный сортир, загородная
свалка или… тюрьма.
Совет, однако, был принят. И вот теперь - ВАУЧЕРЫ.
Что же они такое? Это – символы собственности вместо самой собственности.
Ваучер – это расписка, которую бюрократии и
коммутантам должны дать люди в том, что за разрушенное у них
государство, народ её не станет судить.
Взял ваучер – и взятки гладки!
И никаких претензий больше предъявлять не моги…
А. КАЗАКОВ, член рабочего философского клуба
им. Иосифа Дицгена.
Екатеринбург.
«РИТМ», № 108 (11751), суббота, 3 октября 1992 года. Тираж 5460.
«ГЛАСНОСТЬ», № 6 (132), 11 – 17 февраля 1993 г. Тираж 132.000.
«УРАЛЬСКАЯ ГАЗЕТА», № 30, октябрь 1993 г. Тираж 13.000.
-------------------------------------------------------------------------------------------------
КАК ГОВОРИЛИ ДРЕВНИЕ…
Зашел на днях в магазин. Решил купить котлету. Одну. Продавщица пожилых лет, заворачивая покупку в целлофан, участливо заметила:
- Хорошие котлеты, а приходится, вот, одну покупать. Дорого, конечно…
И, протягивая мне махонький сверточек, уже с эмоциональным напором обратилась к моему соседу по очереди:
- Да когда же всё это кончится! Скоро ли остановятся цены и мы, наконец, заживем по-людски?!
Мой сосед добродушно хмыкнул и ответил со знанием дела:
- Это ещё не конец, это только начало.
- Начало чего?
- Начало обнищания.
- Да куда же дальше нищать-то?! – воскликнула
продавщица под одобрительный гул женской части очереди. – Натерпелись,
уж. А когда улучшение-то наступит?
Сосед по очереди вновь пустился в пояснения. А делал
он это с видом человека, несомненно, компетентного и убежденного в своей
правоте.
- Вот, когда все наши женщины впервые не смогут
поставить тарелку супа своему мужу, они возьмут и вытолкают его на улицу
со словами: «Пойди разберись и наведи порядок – в магазине купить
больше нечего (или не на что)».
Мужики, недовольно ворча и ругаясь, хлынут на улицу.
Походят, побродят. Потрутся среди народа. Поищут людей умных, понимающих
суть происходящего. А потом вернуться домой, усадят жену на табурет и с
просветленным лицом резонно втолкуют ей примерно так:
- Что же ты, жена, жалуешься? Сама, ведь, это безобразие устроила!
- …?!
- А очень даже просто! Ты вот когда борщ варишь, то
абы что в кастрюлю не бросаешь. Всё кладешь по порядку и в надлежащее
время. Все необходимое и ничего лишнего… Думаешь, ведь!
А когда в 1989 и в 1990 годы мы государство для себя
сооружали, то вы, женщины, «покидали» туда не думая. Абы что бросить. Не
заботясь о последствиях, в целях экономии времени «для семьи», так
сказать… Вот и доэкономились!
- Жена, конечно, - комментирует сосед, - изумится. Возмутится даже, может быть.
- Как же так, - скажет, - я же не «абы кого» выбирала. Я за самого Бориса Николаевича Ельцина голосовала!!!
- Так-то оно так, - с досадой ответит умудренный муж.
– Да вот только избирая Ельцина руководителем Российского государства,
власть над нами ты вручила не ему, а… Геннадию Бурбулису. Которого не
выбирала. Так-то, вот!
И, заканчивая диалог гипотетического мужа времен
постперестройки, мой сосед со снисходительной жалостью обвел очередь
своими горячими глазами:
- Геннадий Бурбулис позвал на правление Егора
Гайдара, который считает себя учеником американского профессора Джеффри
Сакса. Тот учил, что управлять экономикой можно через управление
деньгами. Монетаризм называется…
Засучили ученики рукава и вот, управляя нашими
деньгами, сделали коробок спичек стоимостью в 3 рубля. Следовательно,
один рубль превратился в 0,3 копейки. Это «экономическая реформа» у них
называется… А ответственность за всё это взвалили на Бориса Николаевича.
(Джеффри Сакс, кстати сказать, недавно осудил наших его «учеников»,
сказав, что такая гиперинфляция в экономике вообще не допустима).
А свердловчане из-за этого вот конфуза, ныне как пришибленные, без вины виноватые и живут, - заключил он.
Очередь виновато молчала, и это было ново! Ведь еще
каких-то полгода назад такому «магазинному оракулу» в любой продуктовой
очереди, пожалуй, не поздоровалось бы.
Но, как говорили древние: «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними».
Алексей КАЗАКОВ,
житель соцгорода,
преподаватель ВУЗа.
«РИТМ», № 48 (11836), четверг, 6 мая 1993 г. Тираж 2820.
-----------------------------------------------------------------------------------------
КТО ЖЕ ВОДИТ ХОРОВОДЫ ?
Акциями «МММ» я не обзавёлся. Как, впрочем, и
смешного «ваучера» тоже не получал. Ибо интересуют меня не «дивиденды», а
Истина. Вот почему без ложной стеснительности полагаю, что мнение моё
на объективность (= элементарное условие истинности) вполне может
претендовать.
…Давно и не нами замечено: народ мудр. Что же это
значит? А значит это, что когда ему оголтело навязывают сначала так
называемый «коммунизм», то он спокойно и не торопясь, преобразует его в
свои жизненно выверенные ценности и святыни, как-то: воспитание детей,
победу в Великой Отечественной войне, выход в космос, лучшую систему
здравоохранения и соцобеспечения. И наоборот: когда ему столь же
оголтело и торопливо вновь навязывают, но теперь уже так называемый
«капитализм», он опять, кряхтя и негромко чертыхаясь, приспосабливает
очередное чудачество начальства к своей многотрудной и смыслообильной
исторической судьбе.
Последние годы показали ясно: этими суетливыми,
пронырливыми и вечно «авангардными благодетелями» народа являются, как
правило, ОДНИ И ТЕ ЖЕ ЛЮДИ. Для них, что капитализм, что социализм – всё
одно. Лишь бы не плавно и самочинно, а под строгим взором вышестоящего
начальства (что «греет» лучше солнышка!) шла наша с вами единственная и
неповторимая жизнь.
Именно эту простую, но бесконечно важную истину и обнажила, на мой взгляд, вселенская суета вокруг «МММ».
И в самом деле, когда простые российские мужики, что в
городе, что в деревне, начали протягивать свои мозолистые руки, дабы
самим «порулить» так называемым «развитым социализмом» (что было
отмечено со стороны официальной политэкономии корявым выражением –
«падение фондоотдачи»!), то бдительные поводыри тут же устроили им
«перестройку». Когда те же мужики взялись «за акции», чтобы, значит,
теперь уже «капитализмом» без поводырей порулить, им вновь дают по
рогам…
Если соцблага вчера были далеко не для каждого, то и
вполне буржуазная предприимчивость тоже, оказывается, предназначена не
для всех!
Возникает вопрос: откуда же идет этот дух напрошенной опеки над народом? Опеки на все и всяческие времена.
Призадумаемся… и вспомним!
Несколько лет тому назад, ещё в романтический период
нынешних «реформ» на одном из телешоу журналист Вл.Познер задал Геннадию
Бурбулису резонный вопрос:
- Так какое же общество вы собираетесь для нас строить, социализм или капитализм?
Вопрос этот оказался для политического гения весьма неудобным.
- Ни то и не другое, - помнится, из себя выдавил он.
Ну и что ж из того? – спросите вы.
А то, что Г.Бурбулис – это тот «ртутный шарик», что
ловко «пере-тикает» с кафедры научного коммунизма в кресло госсекретаря и
обратно, очерчивая траекторию «колебательного движения» ВСЕЙ
либеральной интеллигенции. Ведь он – её признанный кумир. А уж через
общественную ориентацию на последнюю, Бурбулис является вождем всей
нынешней младобюрократии и младобуржуазии. ( За исключением лопоухой
сов-парт-хоз бюрократии, которая говорит ему «Фи-и-и.», но в то же самое
время задом-на-перед покорно плетется за ним во всех общественно
значимых делах… Впрочем, с недавнего времени за той её частью, что
именуют «директорским корпусом», он начинает «приударять» и сам).
… Помнится, в июле 1993 г. Г.Бурбулис посетил свой
«демократический актив» в г. Екатеринбурге. С ним был ассистент –
директор института экономической конъюнктуры при правительстве РФ.
Я.М.Уринсон. Когда (по прошествии «узкой тусовки») на расширенной уже
встрече в Горсовете с населением тот «объяснил» свердловчанам, откуда
выползает инфляционный «хоровод» зарплат и цен, мороча жизнь простого
трудяги, то зал вначале онемел, а потом буквально и задохнулся от
возмущения.
Оказывается, суть дела-то в том, что вместо того,
чтобы вкладывать зарплату в акции, облигации и «мерседесы», люди наши
набрались наглости и стали тратить деньги… на питание!!! Зал неумолимо
гудел.
В составе узкого кружка более спокойных граждан я
задал Якову Моисеевичу два вопроса. Первый: является ли он
единомышленником Г.Бурбулиса и тот ли предложил Ельцину в правительство
кандидатуры Гайдара, Чубайса и некоторых иных? – Да, это так! – ответил
директор-ассистент. И вопрос второй: - Скажите, пожалуйста, Яков
Моисеевич, что такое, по-вашему, есть «национальное богатство»?
Услышав в вопросе этом какой-то неясный для себя
подвох, он попытался на всякий случай от него уйти. Но круг свидетелей
вопроса заметно оживился и неумолимо ждал от него ответа.
- Ну, у-у-у… Национальное… богатство-о-о, это… Это –
имущество! – с отчаянной решимостью школьника, желающего во что бы то ни
стало сдать «зачет», с вызовом буквально выпалил он.
- Простите, но ежели так, то получается, что,
например, «стол» – это богатство, а столяр – нет? И, скажем, 25 млн.
соотечественников, оказавшихся после 1991 г. «за границей» РФ, к нашему с
Вами национальному богатству не принадлежат? Ведь они – не имущество! И
на «доллары» не похожи…
Я.М.Уринсон стал нервно озираться, ища
интеллектуальной подмоги. И, не находя таковой поблизости, с блефующим
вызовом, замаскированном под снисходительность, произнес: - Ну, это
философия какая-то! – (Дескать, братец, несерьезный этот вопрос…).
- Что ж плохого в философии? Вот и друг Ваш Бурбулис –
тоже кандидат философских наук. Да и Адам Смит, рассуждая о «богатстве
народов», тоже метафизикой баловался…
Это было уже слишком. Приняв боевую стойку для
решительного прорыва, директор экономической конъюнктуры яростно
разметал сжимавший его кружок благонамеренных «демократов», и ринулся в
другую часть горсоветовской залы, где, к счастью, Бурбулис уже махал
призывно нашему герою рукой.
Как видим, истина, увы, оказалась прозаической,
банальной и простой, «как мычание»: главный государственный специалист
по ценам, акциям и зарплатам… просто-напросто не ведал, что же это такое
вообще есть?! И потому-то во всей этой «демократической заварушке»
якобы реформ, Адам Смит был вовсе не при чем.
Так как же называют тех, кто имеет обыкновение
«строить» то социализм в Свердловске, то капитализм в Москве, и при этом
не построили ни того, ни другого? Правильно! Это – ПСЕВДОПРОФЕССИОНАЛЫ.
Их уральский кумир – сам несостоявшийся профи. И потому-то его
подражатели, встретив в жизни что-либо профессиональное и мастеровое,
обязательно давят это на корню.
Так что именно «дух Бурбулиса» только и способен
объяснить нам ошеломляющий парадокс: налоговый орган кап. государства
давит свою массовую социальную базу – акционеров «МММ».
Алексей КАЗАКОВ,
член рабочего философского клуба
им. Иосифа Дицгена.
«РИТМ», № 132 (12060), среда, 23 ноября 1994 г. Тираж 918.
Комментариев нет:
Отправить комментарий