ПОЧЕМУ В НАШЕЙ АКАДЕМИИ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРОФЕССОРСКОЕ СОБРАНИЕ?

nekrasov_s

March 12th, 22:49

 Система высшего образования в западной цивилизации возникла в Средние века на основе монастырского уклада жизни. По сути, ВУЗ, который в русской советской культуре, представлял первичный производственный коллектив, и о котором весело говорили – «выйти удачно замуж» - в западной цивилизационной рамке представлял собой корпорацию. Первоначально - корпорацию монахов (послушников), затем корпорацию буршей, - занятых общим делом профессоров и студентов, и, наконец, сегодня ассоциацию одиночек, получающих на свой счет, страх и риск образование. Тем не менее, важно понимать, что есть общие черты двух систем. Ректор в любом случае представляет собой настоятеля монастыря, будь он даже бывшим секретарем парткома. Проректор – заместитель ректора, отца-настоятеля. Декан – «десятник», в переводе – надзиратель за десятью монахами, с тем чтобы вовремя молились и постились. Деканами делали тех, кто наукой не занимается и кого не жалко – это административная должность. 

Когда идешь по старому итальянскому или испанскому университетскому городу, обязательно встречаешь улицу и переулок декана. Главным в университете является заведующий кафедрой – тот, кто согласован с епископом области и ректором на должность толкователя целого пучка специальностей («факультет»). Заведующий кафедрой контролирует своих профессоров и доцентов, а также послушников (молчальников), которые в ходе обучения должны стать монахами. В университете проходят парады, на которых в соответствии с принципами иерархии впереди идут профессора теологического факультета, затем философского, юридического, медицинского, естественнонаучного, затем в том же порядке за профессорами идут в парадных мундирах студенты. Все это в принципе общее у нас и на Западе, равно как и само понимание, даже перевод слова «студент» – тот, кто учится, сам обучается в отличие от школяра, которого вышколивают, учат.

Но есть и отличия: на Западе и сегодня студент – это человек, который сам решил получить знания и умения. Это гарантирует максимальную свободу студента. Наши студенты удивляются, узнав в курсе культурологии, что «за бугром» нет академических групп, нет однокашников и нет обязательного посещения занятий, студент сам решает, на лекции и семинары какого преподавателя ему ходить, сам разрабатывает для себя программу, выбирает, когда сдавать экзамены и сколько лет учиться. В свою очередь в разговорах с ректорами и деканами западных университетов я сам с удивлением отмечал, что они не могут ответить на простой вопрос – сколько студентов у них в наличии по всем формам обучения? Не могут ответить принципиально, потому что студенты учатся вечно и восстанавливаются, прерывают учебу и сами строят график заработков, необходимых для продолжения учебы. Естественно, студенты не могут посещать лекции и состоять на учете – все это делает статистику весьма приблизительной. Поэтому администрация ВУЗа там не может отчислить студента за неуспеваемость, за несдачу экзамена в срок, как это делается  у нас. Администрация ВУЗа на Западе только регулирует процесс обучения.

В юности я удивлялся фельетонам Арта Бухвальда, в которых он в саркастической форме показывал, что ВУЗ – это место, где выходцы из элиты проводят время, завязывают знакомства, которые окажутся потом полезными, и заодно они получают образование, не торопясь, прерываясь на годы или бросая свою учебу. Бухвальд писал чистую правду – хотя доводил дело до абсурда, говоря, что всерьез в американском обществе учатся в детском садике, меньше - в школе и совсем не учатся, а только знакомятся в ВУЗе. То есть именно там дети элиты общаются и завязывают деловые связи на всю жизнь (и странно получать за это государственную стипендию!), а вовсе не как у нас решают интимные и одновременно социальные проблемы, поскольку удачно выходят замуж и получают образование для службы стране и государству. Более того, наша система образования была изначально спроектирована как социальный институт, заставляющий студента учиться. Государству в эпоху индустриализации были нужны специалисты разного профиля и из всех слоев общества. Студентов никто не спрашивал, какой у них бизнес-план и план личностного роста, равно как хотят ли они слушать лекции того или иного преподавателя или нужен ли им тот или иной курс. Преподаватель для советского студента как госслужащий, был не столько учителем, сколько начальником – вышестоящим чиновником. В случае неполучения автомата и несдачи сессии, студент получал автомат и сапоги, то есть в порядке наказания в более жесткой форме служил государству.

Еще 20 лет назад именно так принуждала к учебе студентов система служилого государства, которая сложилась еще в допетровской Руси и которую СССР блестяще модернизировал. Особенностью Московского государства было то, что подданные не имели прав, они имели обязанности, а та или иная степень свободы или благ полагалась им для выполнения этих обязанностей. Таким же государственным служением была учеба в советском вузе: студент, учась, работал на государство, готовил из себя государству специалиста необходимого профиля, а государство для этого обеспечивало его бесплатной учебой, доступным общежитием.

На Западе человек получал блага от государства не для исполнения обязанностей, а за их выполнение. После прихода к власти в России либералов-западников начался перевод советской системы высшего образования на западные рельсы. Бюджетные места сократили, финансирование срезали, а распределение отменили, наконец, в качестве апогея ввели двухуровневую подготовку, при которой слово бакалавр почему-то вызывает у всех ассоциации с бакалеей, с полуфабрикатом. Странно, но в таких реформируемых государственных вузах все еще требуют обязательного посещения занятий, лишают студентов возможности самим выбирать курсы и преподавателей, планировать срок учебы, заставляют сдавать экзамены и зачеты в срок. Совмещается несовместимое, что грозит социальным конфликтом столкновения традиционного уклада в сфере высшего образования с инновационными моделями западного типа. В этих условиях необходимо вводить в качестве демпферов традиционные элементы гражданского общества. Таковыми в истории России были боярские думы, советы народных депутатов, народное вече, поселковые сходы, женсоветы, офицерские собрания и суды офицерской чести – все то, что создано народом в рамках единой модели служилого государства.

Нам в академии необходимо профессорское собрание как постоянно действующее экспертное сообщество, которое объединяет в своем составе профессоров УрГСХА, признанных экспертами в области исследований в сфере своей специализации по решению Президиума профессорского собрания, председателя собрания. Профессорское собрание, принимая в свои ряды профессора академии, признает за ним право на звание эксперта по вопросам его специализации в области проводимых им исследований. Возглавляет профессорское собрание председатель профессорского собрания, высшим органом управления является профессорское собрание Уральской ГСХА при наличии не менее 40 % присутствующих от общего числа членов и предоставлении отсутствующими письменного изложения своей позиции. Между общими собраниями всю текущую работу ведет президиум из 6 человек, где председатель обладает правом на 2 голоса. Положение принимается, изменяется по итогам личного (письменного) голосования членов профессорского собрания.

Профессорское собрание может избрать президиум или совет, который станет советом профессорских депутатов – в смысле делегатов от профессорской общественности академии. Этот совет в свое время работал как партком и контролировал администрацию. Совет может выставлять ей условия подобно тому, как гвардия ставила «кондиции» перед царицей Анной Иоанновной, которая, впрочем, кондиции вероломно разорвала. В условиях выборов ректора профессорское собрание заслушивает программы кандидатов на должность ректора, принимает решение по утверждению консолидированной программы совокупного ректора. Победивший на выборах или назначенный министерством ректор будет обязан выполнять в своей работе решения профессорского собрания. Более того, победивший на выборах кандидат не сможет даже при всем желании административным путем устранить своих конкурентов на выборах, поскольку эти бывшие конкуренты, а на самом деле элита академии и ее пассионарии станут членами совета профессорского собрания.

    Как созвать Профессорское собрание? Очень просто: деканы в течение недели индивидуально знакомят своих профессоров с тремя документами – формой заявления профессора о вступлении в собрание, положением о Профессорском собрании, избирательным бюллетенем с кандидатурами членов совета собрания. Каждый профессор несколькими росчерками пера производит свое волеизъявление, затем документы собираются деканами и представляются проректору по учебной работе (проректора как представители администрации не включаются в состав собрания). Под наблюдением администрации и собираются избранные члены совета профессорского собрания. А далее они заслушивают программы кандидатов на пост ректора и проводят экспертизу. Поскольку ученый совет академии не структурирован, в рамках профессорского собрания следует ввести постоянно действующие комиссии и экспертные группы, готовящие материалы для вынесения на рассмотрение общего собрания академии, а решения - на рассмотрение администрации. Где можно получить указанные документы? На кафедре философии – у заведующего кафедрой.

   Что получится, если мы создадим в академии профессорское собрание? Мы сумеем преодолеть ограниченность внедряемых нам реформами деловых («западнистских») клеточек, когда нет коллектива, а есть рабочая корпорация, где люди только работают и этим исчерпывается их человеческая самореализация, а вся социальная и интимная жизнь людей проходит вне этих клеточек. Мы сохраняем коллектив академии и внутри этой коллективистской клеточки наряду с трудовой дисциплиной расцветает коллективистская демократия и социальная справедливость. Деловые клеточки западного общества при всем их превосходном функционировании, пусты и обездушены с точки зрения гармонического объединения людей со всеми их достоинствами и недостатками. Наш коллектив - благодаря введению в порядке социального творчества института профессорского собрания как элемента гражданского общества - сможет избежать неизбежного превращения полноценной жизни людей в корпорации в ад социальной несправедливости и столкновения антагонистических интересов.