Мир Стругацких – это
как тексты Свами Прабхупада или клише…
- ну, многие в курсе, как нужно становиться
гуру, махатмой и пр. - абсолютно бесполезные
для овладения тонкой материей, ибо это
не ключ, а пропуск в тот мир, где сидит
махатма, сверяет, как ты прошел обряд
камлания и отупения, после чего принимает
тебя в сонм кретинов, способный восприять
его высшее руководство.
Именно так и воспринимало этот
мир, будто бы мир научной интеллигенции,
наше гебье. Они до сих пор суют в нос
интеллигентов собрания сочинений
Стругацких, похваляются «Жуком в
муравейнике», одновременно пододвигая
полифонию «Вот Бах, Бухстехуде…»
Особенно Букстехуде.
Мир Стругацких захватил меня в
7-м классе, и я пятнадцать раз прочитал
«Понедельник начинается в субботу». У
отца была огромная библиотека фантастики.
Пододвинул меня этот мир к науке? Да…
Но это была посредственная… нет? книга
Савченко «Открытие себя»... Это были
хорошие люди, Лем, Бредбери, Курт Воннегут,
Шекли, Пьер Буль, Клиффорд Саймак. Не
понимаю, как Тарковский мог так опростить
«Солярис». До примитива. Мол, «ты ревнуешь,
что не ты будешь меня хоронить», если
улетишь на «Солярис» – надо же, какие
аллюзии с теорией относительности. Лем
на вопрос ответил дипломатично: «Такие
таланты, как Тарковский, могут делать
с сюжетом что угодно.» Я не знал, что до
Стругацких подобные «Понедельнику»
тексты писали Дж. Пристли и Каттнер. Я
не знал еще многого.
Будучи девятиклассником сильно
спорил с Еленой, преподавателем литературы
в нашей физмат. школе, мол, все эти ваши
толстые с достоевскими устарели, а вот
тут Стругацкие, тут вам и политика, тут
вам и интеллект, тут вам и новая русская
речь. Елена смеялась…
Сегодня на ТВ какой-то фантаст
заявил, что Стругацкие тем хороши, что
общались с читателями, как с людьми,
обладающими интеллектом. Можно подумать,
что Достоевский и Толстой заранее
полагали своих читателей кретинами.
Окончательно отринул меня от
Стругацких Писарев. «Реалисты». Я был
к этому готов! Меня на последнем году
школы выпнули из комитета комсомола за
критику областного руководства. Шел
первый курс физфака… В горло хлынул
холодный, здоровый воздух бунта! Воздух
мысли. Литературы. Пошли прочь, затхлый
тепленький уютный интеллигентский
мирок, индивидуальный, собственнический
научный хуторок…
Потом уже пришли и Достоевский,
и Толстой, и Тургенев, и Чехов.
Стругацкие ничего не сказали,
кроме того, что было давно известно.
Ефремов – это «окаменей!» - это что-то
выспреннее, чрезмерно патетическое…
Кто там навеял всякие мифы насчет
памятника Ленину в – примитивнейшей
«Туманности Андромеды». Но.
Большинство своих идей Стругацкие
взяли у Ефремова. А после его смерти
даже не навестили семью.
Достойные духовных плебеев
американизированные экранизации
«Обитаемого острова» и «Трудно быть
богом» - адекватное завершение их
творчества.
…
Вот текст, который я выложил на
макс-парке. За всю жизнь у меня не было
такого количества откликов! Как
всколыхнулось обывательское болото…
Какими только званиями меня не награждали
люди, воспитанные на высокой культуре
Стругацких – и с унитазом сравнивали,
и с бараном, и… Вносили в черные списки,
слюной брызгали… Истинные… Они писали,
ругались, сами удаляли свою ругань,
чтобы не так была заметна их интеллигентность…
Предполагал, конечно, степень деградации
страны, но когда только под одной
крохотной заметкой собралось столько
ограниченных…
Понятно, что Стругацкие тешат
мелкое тщеславие этих людишек, они ведь
по прочтению полагают себя интеллектуалами.
Представляю, какой миллионоголосый
визг поднялся бы в США, если б я назвал
книжку про Гарри Поттера примитивом. А
что творилось, когда скончался Майкл
Джексон! Взрослые мужики плакали,
журналисты опрашивали людей, те славили
Майкла точно так же, как славили Стругацких
комментаторы моей заметки… Но это не
просто недалекие людишки. Они меня не
интересуют. Они ни полслова не поняли
из того, что я написал. Главное, это те,
у кого научный хуторок. У кого звание
народного. Главное – истеблишмент,
советская духовная и интеллектуальная
элита, с легкостью продавшая собственный
народ.
Но если уж по интеллектуальному
уровню…
Вот журналист пишет статью, как
машина обыграла в шахматы человека.
Журналист в поисках успокоения обратился
к одному из Стругацких, а тот странно
посмотрел…
Имеется в виду, что взглядом
своим мудрейший предрек: человек –
ограничен, машина станет умнее человека,
и грянут войны между человечеством и
кибернетическими солдатами…
Единственное, говорил Лев Ландау,
чего не может делать машина – так это
думать. Шахматы – это задача с большим,
но ограниченным числом вариантов, т.к.
поле – ограничено. Есть возможность
задать граничные условия. Но ни одна
машина не сможет играть даже в
крестики-нолики на безграничном поле.
Для этого потребуется эффективная
граница, но она зависит от самих ходов…
А человек играет с легкостью (с потенциально
бесконечным полем). Так что не стоило
смотреть странно.
Не помню, в какой книжке Стругацкие
пишут про некую, ну, некую далее-ёкую
планету… которая, ну, словом
самоизолировалась. За железным занавесом.
И потому, именно по этой причине –
деградировала. Да’с… Читатель, если,
он, конечно, не фанат Стругацких, сразу
же вспомнит попперовское определение
СССР как закрытое общество, и всю
американскую пропаганду открытости.
Так что ничего интеллектуального здесь
Стругацкие не выдали, наоборот, показали
свой примитив, отштампованность.
И, простите, это бесконечно
примитивно, когда оснащенный современными
аксессуарами герой помещается в отсталое
инопланетное общество… Так дети мечтают:
«Вот бы на «Аллигаторе» против Чингисхана…»
«Мы сыты по горло примитивом
двадцатого века», - пишут Лившиц и
Гейнгард в книге «Кризис безобразия».
Писуар или сто консервных банок Грея
Уолтера в Лувре – это не новое искусство,
не протест, не эпатаж. Это примитив.
Борис Ихлов
Комментариев нет:
Отправить комментарий