Понятие и образ человека возникли в историческое «осевое время», столь удачно описанное К.Ясперсом. Всем известен спор эллинских философов о человеке, когда таковым объявлялся петух – «двуногое без перьев». Забавна и дискуссия о человеке, изображенная на картине «Афинская школа», выставленной в музее Ватикана. Мне крайне сложно было сфотографироваться на ее фоне, но это удалось: седобородый Платон указывает на небо, очевидно, говоря «Антропос» о душе как сущности человека, а моложавый Аристотель, для которого «Платон друг, но истина дороже», властно указывает на землю как аналог человеческого тела: «Гуманус». Чеховский персонаж учитель Беликов прозванный гимназистами «влюбленный антропос», поднимал вслед за Платоном палец и произносил «Антропос! Как сладостно звучит сие слово…» Отсюда антропология и гуманизм с разных сторон терминологически описывают в западной культуре одно и то же явление. Известно, что в античном полисе человеком был не всякий, но только мужчина, рабовладелец и гражданин.
В Нагорной проповеди Христос провозгласил всех людей людьми: и раб человек, и эллин, и иудей, и господин, и женщина. Эта программа «ни эллина, ни иудея» вызвала ярость иерархов ветхозаветной религии и сделала Иисуса опасным подрывным элементом для всего старого мира. В свете христианской традиции человек оказывается любимой тварью божией, образом Бога («Imago Dei»), обладающий способностями Бога («Capacite Dei»).
С другой стороны, Апокалипсис Иоанна Богослова сегодня лежит в основе всех анти- и псевдохристианских милленаристских культов. Таково их представление о том, что Бог запрограммировал историю людей и Вселенной в соответствии с тайным календарем неизбежных событий в четко фиксированные тысячелетние интервалы. В сущности, эта языческая нумерология больше подходит вавилонскому жречеству, нежели современному человечеству. Лунатический характер такого милленаризма ясно прослеживается в интепретации третьего письма Фатимы, активно обсуждаемого в Католической церкви.
В противовес позиции Папы Иоанна Павла II возник католический милленаризм и высказывается мнение о запланированном Богом виртуальном Апокалипсисе в предстоящий период. Мы встречаемся здесь не с особенностями теологических толкований, но с формой психического расстройства масс, всегда опасных, как учит история, для судеб цивилизации. В сущности, третье письмо Фатимы есть прогноз общей опасности в случае неудачи церкви скорректировать современную историю. Западу в этой ситуации остается только создавать новые милленаристские конструкции вроде “сияющего города на вершине холма” (Р. Рейган), или Нового мирового порядка” (Д. Буш), или фантастические образы “Матрицы” и “Star trek»1.
В отличие от научного обществознания, сущность человека понимается в христианстве не как совокупность общественных отношений, но как уникальное качество индивидуальной свободной воли, важнейшим проявлением которой становится суверенная сила познавательной способности индивида сделать оригинальное открытие универсальных физических принципов и иных универсальных моделей мира. Фундаменталисты миллениума отвергают этот принцип свободы воли. Сущность милленианистского психоза в том, что его адепт не воспринимает себя человеком, то есть существом с моральными обязательствами действовать в соответствии со свободной волей на благо человечества. Противоположностью является человеческий скот (социальное животное), моральная дегенерация плебеев эпохи поздней языческой римской империи – vox populi. Последние всегда и во всех цивилизационных рамках рассматривают себя в соответствии с романтической концепцией истории и культуры, выраженной в критический период И. Кантом в понятиях Мирового Духа и Духа времени.
Неклассическая наука о человеке и идеология laissez-faire
Неклассическая наука, начинающаяся с коперниканского переворота и продолжающаяся у докритического Канта, указывает человеку его новое место в мире – букашка на поверхности космической пылинки. Вслед за тем К. Маркс находит новое солнце, вокруг которого на самом деле вращается общество – «Солнце Труда». В «Теории прибавочной стоимости» исчезает человеческая проблематика раннего Маркса: вместо отчуждения человеческой сущности вводится понятие «капиталистической эксплуатации», вместо личности – классы и массы. Глобальный капитализм Х1Х в. был первым периодом свободного движения капитала, и этот капитализм был более стабильным. Тогда была единая валюта (золото), ныне три ключевые валюты сталкиваются между собой подобно тектоническим плитам Земли. Если прежде Великобритания проводила свободно свою «политику канонерок» для взыскания долгов и наведения порядка в самых удаленных уголках планеты, то полицейская миссия США в конце ХХ в. столкнулась со многими трудностями в своей реализации. Новая глобальная капиталистическая система, возникшая со второй попытки в 1980 г. (первая рухнула в крахе 1929 г.), опирается на идеологию совершенной конкуренции. Предполагается, что рынки имеют тенденцию к достижению равновесия и этой точке равновесия соответствует наиболее эффективное распределение экономических ресурсов. Всякое ограничение конкуренции снижает эффективность рынков, а потому вводится абсолютное табу на вмешательство в рыночную игру. Такая идеология в Х1Х в. называлась laissez-faire и именно она как общая эпистема легла в основу постклассической научной парадигмы общества.
Понятие laissez-faire феодального идеолога Ф. Кенэ, мистический образ «невидимой руки рынка» философов-эмпириков Б. Мандевиля, А. Смита и И. Бентама выражают эту языческую веру в предопределение «завершения истории». Такая вера бестиализирует человека эпохи Миллениума – делает его тварью, а не творцом, сотворенным по образу и подобию божьему. Психоз глобализационного культа разрушает свободную волю, делая нас животными со зверофермы Д. Оруэлла. Разрушение цивилизации при этом осуществляется не за счет предопределения, но в результате иллюзии глупости относительно собственной свободной воли.
В действительности история настоящего завершается в результате краха мировой финансовой системы паразитизма и глобальной спекуляции, к которому приводит упомянутая выше глупость сторонников свободного рынка. Крах лишь отдаленно будет напоминать кризис 1929 г. – он будет всеохватывающим: что-то вроде обвала ХIV в. в результате коллапса банковских домов Барди и Перуцци. Тогда коллапс привел к экономической гибели и «черная смерть» уничтожила от трети до половины населения Европы.
В 50-60 гг. прошлого столетия экзистенциалистская мания охватила западную интеллигенцию и молодежь. Эта мания развилась из дионисийского уровня рокнаркосексконтркультуры в обобщенную ненависть к индустриальному обществу и утверждению неомальтузианского неофашистского мифа постиндустриального общества. До сих пор следы этого культурного переворота присутствуют в программах по философии западных университетов и колледжей. Ядром философских курсов здесь выступают ницшеанская догматика фашистского философа М. Хайдеггера и радикальные формы экзистенциализма Ж.П. Сартра, К. Ясперса, М. Бубера и Г. Гессе, все это вылилось в ненависть к науке, заявленную в голливудских фильмах, где относительно ученых часто говорится буквально следующее: «Эти безумные ученые убьют нас, если мы не убьем их первыми!».
Видение человека как homo pictor (животное производящее символы), homo faber (животное изготавливающее орудия) еще полностью соответствует ментальности Х1Х в. Человек рассматривался в этих образах как существо, способное творить в сознании то, что впоследствии будет воплощено в реальности. Вспомним Маркса о том, чем самый плохой архитектор отличается от лучшей пчелы. Напротив, современная культура становится самым динамичным компонентом постиндустриальной цивилизации, в которой человек растворяется в предметно-символическом мире. В. Вульф однажды сказала: “Где-то в декабре 1910 г. человеческая природа изменилась”. Вслед за этим изменилось общество и его приоритеты – началась всеобщая деградация. Началось движение от протестантской этики к психоделическому базару. Потребительское общество с его антидекартовским лозунгом, начертанным на супермаркетах: «Я покупаю, следовательно, существую! - I shop, so I am!» не упало с неба – оно первоначально взорвало протестантскую этику активности и пуританскую нравственность сбережения как два базовых кода традиционного буржуазного общества Америки и Европы. Сделать это разрушение было достаточно просто, поскольку сам свободный рынок уничтожал традиционную нравственность. Протестантская этика и пуританская нравственность были мировоззрением аграриев и населения маленьких городков Америки – одноэтажной Америки. Это мировоззрение стояло на двух столпах раннего американского духа – пуритане опирались на Д. Эдвардса, а протестанты возвышались на идеях Б. Франклина. Основой пуританского миросозерцания была враждебность к цивилизации, пуритане вообще стремились к первоначальной простоте ранней христианской церкви, получившей импульс непосредственно от Бога. Атака на пуританизм как идеологию происходила из так называемой “новой волны” либерализма начала ХХ в. В этой волне все было новым: Новая Демократия, Новый Национализм, Новая Свобода, Новая Поэзия и даже “Новая Республика”. Другим источником крушения пуританизма были проблемы пола. Так, уже в 1913 г. бруклинская акушерка М. Зандер ввела в обращение понятие “контроль за рождаемостью”. Из этого термина возникло целое движение за ограничение рождаемости и распространение презервативов. В лекциях о гомосексуальности анархист Э. Гольдман развила представление о “промежуточном поле”. Ф. Делл приветствовала свободную любовь, в результате молодые интеллектуалы обратились к нерегистрованным гражданским бракам моногамного типа.
Наконец, третьим ключевым направлением критики пуританизма стала терминология и идеология освобождения. В искусстве либерализм выразился в фовизме и кубизме, в литературе это влияние получилось в виде влияния работ Шоу, Конрада и Лоуренса. Однако наибольшее влияние оказала философия Бергсона и Фрейда. Традиционная мораль была заменена на психологию. Если психоанализ возник накануне Первой мировой войны для того, чтобы снять репрессивность пуританизма, то гедонистическое движение влилось в этот поток разрушения традиционной морали в виде создания групп сензитивной тренировки, “терапии радости”, групп В. Эрхарда. В 60 гг. возник новый культурный стиль – первоначально он был назван психоделическим, а затем получил название контркультуры. «Новый Вуду-капитализм» (термин возник еще в 20 гг. ХХ в.) продолжает высоко ценить протестантскую этику в сфере производства, при этом стимулируя требования к наслаждению и самореализацию в сфере потребления. Этому обстоятельству способствовали распространение городского образа жизни, изменение сексуального поведения женщин, в результате экспансии работы в офисах и либерализации социальных контактов. Доктор М. Йелом из Станфордского университета утверждала, что бюстгальтеры на женщинах появились, когда упал спрос на парашюты после Второй мировой войны. Было сказано буквально следующее: итогом многолетних научных штудий явилось то, что именно Америка положила конец европейским чопорным корсетам, завалив мир куда менее обременительным и простым нижним бельем для женщин, что и стало своего рода революцией.
Однако описание закабаления женщины и ее освобождения силами большого бизнеса подводит к более важному выводу о том, что «стыдливость миру привили мужики», иначе говоря ревнивые мужчины в качестве мужей и любовников большую часть истории западной цивилизации «контролировали женские груди», те же мужья и любовники доминировали в таких институтах как государство и особенно церковь с ее концепцией плотских грехов. Глобальные исследования об эволюции открытости женских грудей, равно как и изучение истории сигары и мужского берета только отвлекает публику от реальных специальных программ управления людьми в мирное время. Эти программы исследования человека должны заменить функции войны по управлению людьми в военное время. Первые программы (мирные) должны быть затратными, они должны работать вне нормальной системы предложения-спроса, то есть народ не может потребовать от правительства прекратить растрачивать деньги, выплаченные в виде налогов. К программам помимо демагогических проектов бесплатного здравоохранения для всех относятся всеобщее образование, массовый общественный транспорт, гигантские программы по изучению космоса, преодоления загрязнения среды, программа социального благоденствия, управления деторождением посредством регулирования оплодотворения. Выходит, что пока не произошло планирование циклов войн, правительства обращаются к заменителям войн – мирным программам затратного и манипулятивного характера. Иногда исследователи прямо заявляют, что в условиях постсовременности правительства растрачивают деньги на:
- изучение брачных призывов лягушек Центральной Америки,
- исследование групп крови польских свиней Злотника,
- изучение слуха тараканов-пруссаках (оказывается уши у них сзади, что полезно при … ловле насекомых пылесосом),
- анализ чистоты отделки поверхности музыкальных инструментов,
- изучение повадок тюленей при нырянии.
В результате постсовременной мутации культуры пуританская этика, которую можно определить как требование отложенного вознаграждения и ограниченного потребления, уступила место безудержному наслаждению. Высокий стандарт жизни превратился в ведущий мотив социальных изменений. Старые нравы почтенных американских семей, стеснительно прикрывавших тканью даже ножки роялей, канули в прошлое.
Неклассическое понимание человека и его пророк - Ницше
Начавшийся век для нашей планеты будет самым трудным и решающим в многотысячелетней истории человечества. В этих условиях нельзя жалеть усилий для того, чтобы наша Родина установила справедливость у себя дома, положив конец эксплуатации человека человеком, необходимо создать систему распределения и производства богатств во имя реализации идеалов более справедливого и гуманного общества. Обществу с безраздельным господством частной собственности и его идеологии – рыночному фундаментализму - история положила предел на рубеже тысячелетий. Глобальное явление новой «Черной смерти» – ящура как болезни сельскохозяйственных животных, равно как и массовых человеческих новых и старых эпидемических заболеваний, выставляют обвинительный счет капитализму. Достаточно упомянуть, что британские фермеры открыто обвиняются в преднамеренном заражении своего скота с целью получения компенсации от правительства. Возникает все больше свидетельств в Великобритании и в мире того, что вооруженные силы страны проводят широкомасштабный эксперимент по истреблению людей как представителей рода человеческого посредством распространения болезней. Лондонский «Обозреватель» опубликовал интервью с бригадным генералом А. Биртвистлом, военный помощником королевы Елизаветы II. Он отвечал за операцию вооруженных сил по уничтожению миллионов голов крупного рогатого скота, погибающего от «коровьего бешенства» (ХМД). До того в британской прессе генерал заявлял, что уничтожение заболевшего скота было подобно его прошлым битвах на полях сражений с противником. В прошлом он служил в Африке и в «горячих точках планеты». В подзаголовок его интервью были вынесены слова: «Да, я ницшеанец и полагаю, что жизнь бесполезна». Журнал назвал все интервью: «Человек или сверхчеловек?» и дал подстрочник – «солдат, выигравший жестокую войну с чумой, использовал секретное оружие – Ницше». Местность, в которой была выиграна последняя война генерала в 2001 г. – регион Англии – Камбрия. Именно здесь была наиболее высокая концентрация поражения чумой ХХ1 в. и здесь уничтожение скота было наиболее интенсивным.
Откровения генерала были расценены как сигнал, предупреждающий о том, что все сделанное со скотом (превращение его в отбросы – «cull»), будет проделано с людьми в результате распространения смертоносной инфекции в Британии или где-либо еще. Журналисты отмечают, что такое развитие событий полностью соответствует мечте принца Филиппа о радикальном сокращении численности народонаселения с помощью смертоносных бактерий. Это стремление полностью ницшеанское. Ф. Ницше закончил жизнь в доме для умалишенных, его болезнь происходила от сифилитического разложения мозга. Ницше был идеологом нацистской консервативной революции 20 гг. Поэтому, когда сейчас в России по первому национальному каналу телевидения самой широкой аудитории предъявляют фильмы-размышления о величии и значении непонятого современниками Ницше, это следует интерпретировать как идеологическую диверсию значительно худшего свойства, нежели прямая пропаганда взглядов Резуна-Суворова. Ницше восхищался не только бесноватый фюрер и члены его ближнего кружка, но и многие ведущие интеллектуалы «западной либеральной традиции». Для западной левой интеллигенции, носившей партбилеты, был нормален и естественен призыв «убить фашиста», однако агрессия либерализма под покровом идеологии толерантности и уважении к личности уничтожила естественные импульсы антифашистских социальных групп и классов.
Ницше мотивировался патологической ненавистью к христианству, классической науке и гуманизму. Провозгласив «Бог мертв», он объявил о прекращении действия всех и всяческих моральных норм. Его супермен находится «по ту сторону добра и зла» и составляет расу господ. В наши дни Л. Ларуш часто сопоставляет и отождествляет Ницше с Б. Расселом и Г. Уэллсом, как провозвестниками политико-культурного движения фашизма и контркультуры «Нью Эйдж». Ницше имеет многочисленных поклонников. В 1992 г. ведущий британский исследователь современной литературы из Мертон-колледжа Д. Кэри опубликовал книгу «Интеллектуалы и массы». Он доказал, что Ницше был основным источником вдохновения таких писателей – поклонников геноцида как Д. Лоуренс и Г. Уэллс. Сам Кэри ссылается на афоризмы Ницше относительно того, что громадное большинство людей не имеют права на существование и необходима война против масс. Подобно этому Лоуренс настаивал: «Закройте враз все школы. Большая часть человечества не должна никогда учиться читать и писать». В «Фантазии бессознательного» он восклицает: «Да здравствуют изобретатели отравляющего газа!» Аналогичные высказывания имеются у Уэллса в работе 1901 г. «Ожидания влияния механического и научного прогресса на человеческую жизнь и мышление». Уэллс опирается на труды Мальтуса и Дарвина и настаивает на том, что нация должна стерилизовать, экспортировать или отравлять «людей Бездны» (так он именует массы).
В британской прессе появилась серия статей о полной незащищенности страны от новой волны пандемии, которая уже будет «человеческой чумой». Заражение будет капельно-жидким (через рот) и через ноги – в этом виде болезнь способна унести жизни 30 % населения. Такой ожидается новая волна гриппа, лекарство от которого – Реленца - недоступно для большинства людей по причине его высокой цены. Если произойдет совмещение гриппа и чумы (способа переноса и содержания), никто не устоит от такой косы смерти. Большинство экспертов сходятся в том, что реализация такого сценария - лишь вопрос времени. Так, эпидемия гриппа (инфлюэнции) в 1918 г. убила во всем мире более 20 миллионов человек, причем смерть наступала через несколько часов после появления первых симптомов заболевания.
Ницшеанское понимание человека выделяет в личности нечто «слишком человеческое» и социальное как «нечеловеческое». Новое научное, точнее неклассическое представление о человеке рисует его как социальную машину, в которой есть биологическое человеческое, структурированное социальным и сверхчеловеческое-культурное, в свою очередь определяющее социальное и биологическое. Великие личности на самом деле оказываются такими мини-социальными машинами, подчиняющими все свое функционирование мистическим задачам исторического процесса. Таковы Сталин – последний великий император, Черчилль, и в значительно меньшей степени Гитлер. Эти наиболее продвинутые социальные машины для успешного функционирования и управления историей остро нуждаются в теоретических конструкциях и моделях мира. В таком случае они становятся успешными или нет планировщиками истории. Перед смертью Сталин произнес «Без теории нам – смерть».
Глобальные изменения 60 гг. ХХ в. могут быть поименованы «мутацией культурной парадигмы Запада», в результате которой возникла наркорокконтрсекскультура, привели к новой постклассической эпистеме. В ней человек оказался временным всплеском, рисунком на морском берегу, исчезающем под ударами волн прибоя. Этот образ рисунка был введен М.Фуко в программном трактате «Слове и вещи. Археология гуманитарных наук». Вместо человека возникает нечеловеческий образ «Языка» – образ, в котором нет места человеку, нет места гуманизму. В обществе формируется бытие языка как совокупности знаков и символов, но не языка как рогового нароста в полости рта. На второй план уходит антропологическая проблематика: подобно тому, как Ницше провозгласил программу «линьки богов» и формирования сверхчеловека: «Бог мертв и это мы его убили!», так и Фуко заявил: «Человек не существует». Получилось как в советском фильме Э.Рязанова «Гараж»: «О, Вы изучаете советскую сатиру! Изучаете то, чего нет...». Понятно, что исчез не человек, а тот образ человека в классической эпистеме, благодаря которому человек был виден и наблюдаем. Аналогично, в начале ХХ в. в ходе революции в физике многие ученые в панике заявили, что материя исчезла, а осталась энергия. На самом деле, исчезла не материя, а тот предел, до которого мы ее знали. История науки показала, что материя бесконечна вширь и вглубь, а атом неисчерпаем. Нечто подобное представилось и Фуко, а до него Ясперсу, усомнившимся в существовании человека и культуры.
Послеосевое время, по Ясперсу, начинается с нацистского преобразования мира. Лозунги на воротах концентрационных лагерей «Каждому – свое», «Работа делает свободным» оказались тем «новоязом», который был описан через несколько лет Д.Оруэллом в «1984» и прежде в «Алисе в стране чудес». После нацизма культура осевого времени исчезла, испарилась, и человечество стало остро нуждается в новой послеосевой культуре, которая должна стать синтезом науки и религии. Ясперс 8 лет прожил в Третьем рейхе в ожидании интернирования в лагерь и смерти, при этом он был отстранен от чтения лекций, издания книг и жил только изучением различных философских традиций. Ясперс как философ и психиатр остро воспринимал закат различных мифов ХХ века - нацистского расового мифа, кризис коммунистического классового мифа переустройства общества, который был наглядно явлен в докладе Н.Хрущева о культе личности Сталина и его последствиях на ХХ съезде КПСС. Ясперс предвидит и кризис либеральной демократии. Для обозначения рыночного мифа либеральной демократии в конце ХХ в. возник более удачный термин – рыночный фундаментализм. Смысл термина в том, что всякий фундаментализм есть фанатизм или вера, доведенная до крайности, которая предполагает универсальное знание и ответ на все вопросы. Из истории мы знаем, как в Новое время место религиозного фундаментализма занял научный фундаментализм.
В Х1Х в. на статус самой фундаментальной теории претендовал марксизм, в ХХ в. в период постсовременности нового глобального капитализма это место занял рыночный фундаментализм. Свято место пусто не бывает! Однако идеология laissez-faire уже себя дискредитировала, отказ от этой идеологии был результатом Великой депрессии и продуктом появления кейнсианства. Забавно, но Сорос пишет на сей счет нечто совершенно неприемлемое для либералов-рыночников: «В начале пятидесятых, в мои студенческие годы, к идеологии laissez-faire отношение было еще более отрицательное, чем сегодня к государственному вмешательству в экономику. Представить тогда, что идеология laissez-faire может вновь вернуться на свои позиции, было невозможно. Думаю, возрождение рыночного фундаментализма связано уж никак не с его научной обоснованностью, а исключительно с верой в его магическую силу. Президент Рейган говорил о «магии рынка»; «невидимую руку», действительно, иначе, как магическим инструментом, не назовешь. Фундаментализм – это всегда черно-белая картина мира, его суждения строятся по принципу «или-или». Если некий экономический тезис признается ошибочным, противоположный ему не может не быть верным. На этом логическом non sequitur построен как марксизм, так и рыночный фундаментализм».
Фундаментализм приводит к последствиям, неприятным даже для серьезных ученых, специалистов в области конкретных наук в тот момент, когда они пытаются подняться до уровня глобальных обобщений. Так, в 90 гг. на конференции, организованной КРО, я беседовал с академиком Никитой Николаевичем Моисеевым. Он тогда высказал мысль о том, что сокращение населения Земли благотворно скажется на экологии. Я возразил в том смысле, что хорошо бы сокращение начать с богатых, поскольку один американец потребляет как 10 индийцев. Академик счел мое замечание забавным парадоксом, поскольку богатые сегодня хорошо защищены армиями своих государств, мощью средств массовой информации. Я напомнил ему мрачную антиутопию Ивана Ефремова «Час быка» о постиндустриальной цивилизации планеты Торманс, где правят социальные расисты, разделившие население на джи (долгоживущих индивидов) и кжи (короткоживущих индивидов) – последние подлежат разборке на запчасти. Тормансиане убили пришельцев с коммунистической Земли как носителей проекта нового более справедливого общества.
Некрасов С.Н.,
доктор философских наук, профессор,
почетный работник высшей школы России,
действительный член Православной Русской Академии,
член Академии военно-исторических наук,
член Международной Академии Акмеологических наук,
член Международной академии изучения национальных меньшинств,
член-корреспондент РАЕ
Комментариев нет:
Отправить комментарий